вторник, 13 ноября 2012
В подарок для администратора группы вконтакте Марии.
Желтый песок и воды очень мало: «Груды металла, Смерть танцевала, такого финала ты ожидала? Боже, Планета, что с тобой стало? Мне очень страшно вот только признаться, я не могу, бой рукопашный, будто в бреду, с кем я веду себе на беду»?
Но средь руин, словно рубин, скрытый от страхов и горя глубин, под куполом сказочным, верой храним, город хрустальный. Но звон погребальный по волнам… нереальный, астральный, печальный, прощальный. И вроде бы координаты ясны, но это все сны, это все сны, не будет весны у тебя, черный странник, дороги посланник, дороги изгнанник.
Наверное, выхода вовсе и нет, и тысячи лет ты сходишь на нет, среди цивилизаций костей, в мире людей, но без людей и без друзей, и без вестей.
«Каких я кровей? Каких я имен? Каких я знамен? Был ли влюблен? Был ли рожден?». Заклеймен и Ослеплен мистическим градом Коринф. «Это лишь миф?
Правда ли, где-то, среди облаков, между веков есть мир без врагов? Мир без оков и без грехов?» Но ты средь ветров все еще едешь по пыльной тропе. «Приближусь к тебе»? Сутки в борьбе с жаждой во тьме, чтобы последними каплями, что птицами, брызгами, в пыльную почву тайком тебе глотком поделиться с последним цветком? Последними с Последним.
Железобетон, будто картон, и живо помимо тебя лишь то, что лживо, фальшиво.
«Сколько еще я смогу продержаться и не сломаться, продолжить сражаться не за высокое, а за простое, но основное? Скоро ли воздух станет ресурсом? Как же быть с курсом?
Тебя утешает лишь отблеск легенды, (жалкий и бледный), что где-то, когда-то стоит, как твердыня из книжки, надежда мальчишки сиятельный город Коринф.
А газ на исходе. Конец на подходе, и на восходе, кажется, будешь уже на свободе от тела и глупых фантазий-однообразий. Машина устала, устало железо и бесполезно мыслить нам трезво, когда уже ясно, что все – напрасно. Это – ужасно или прекрасно?
А где-то, под куполом с небом нечестным, и неизвестном и неуместном в этом постапокалипсисе, как в колыбели, будто в постели, не зная, как дружно его мы воспели, дремлет прекрасный, и безучастный, хрустальный, венчальный, реальный, дальний… хоть и вовсе не дальний тайный город Коринф.
Желтый песок и воды очень мало: «Груды металла, Смерть танцевала, такого финала ты ожидала? Боже, Планета, что с тобой стало? Мне очень страшно вот только признаться, я не могу, бой рукопашный, будто в бреду, с кем я веду себе на беду»?
Но средь руин, словно рубин, скрытый от страхов и горя глубин, под куполом сказочным, верой храним, город хрустальный. Но звон погребальный по волнам… нереальный, астральный, печальный, прощальный. И вроде бы координаты ясны, но это все сны, это все сны, не будет весны у тебя, черный странник, дороги посланник, дороги изгнанник.
Наверное, выхода вовсе и нет, и тысячи лет ты сходишь на нет, среди цивилизаций костей, в мире людей, но без людей и без друзей, и без вестей.
«Каких я кровей? Каких я имен? Каких я знамен? Был ли влюблен? Был ли рожден?». Заклеймен и Ослеплен мистическим градом Коринф. «Это лишь миф?
Правда ли, где-то, среди облаков, между веков есть мир без врагов? Мир без оков и без грехов?» Но ты средь ветров все еще едешь по пыльной тропе. «Приближусь к тебе»? Сутки в борьбе с жаждой во тьме, чтобы последними каплями, что птицами, брызгами, в пыльную почву тайком тебе глотком поделиться с последним цветком? Последними с Последним.
Железобетон, будто картон, и живо помимо тебя лишь то, что лживо, фальшиво.
«Сколько еще я смогу продержаться и не сломаться, продолжить сражаться не за высокое, а за простое, но основное? Скоро ли воздух станет ресурсом? Как же быть с курсом?
Тебя утешает лишь отблеск легенды, (жалкий и бледный), что где-то, когда-то стоит, как твердыня из книжки, надежда мальчишки сиятельный город Коринф.
А газ на исходе. Конец на подходе, и на восходе, кажется, будешь уже на свободе от тела и глупых фантазий-однообразий. Машина устала, устало железо и бесполезно мыслить нам трезво, когда уже ясно, что все – напрасно. Это – ужасно или прекрасно?
А где-то, под куполом с небом нечестным, и неизвестном и неуместном в этом постапокалипсисе, как в колыбели, будто в постели, не зная, как дружно его мы воспели, дремлет прекрасный, и безучастный, хрустальный, венчальный, реальный, дальний… хоть и вовсе не дальний тайный город Коринф.
Если бы Зейн был немного более поэтичен, или, как говорится, Пьеса!
-Ты знаешь, кое-что сказать я должен, под этим звездным проливным дождем. Поверь, мне этот шаг безумно сложен, он из сомнений долгих был рожден, но я, под морфом больше не укрытый, хочу, без промедления признать. Ты мне мила. И голос твой сердитый, и дерзкий нрав и смелый взгляд открытий, моя принцесса, ангел ядовитый, я так мечтал тебя поцеловать, что прогорел, наверное, дотла.
-Мне это слышать странно, рейнджер светлый. Ты понимаешь, истина проста. Твоя мольба и будет безответной, хотя как новый день она чиста. Мы разные, из разных идеалов мы рождены. И не о чем мечтать. Как корабли, отчаливши с причалов, нам остается только забывать…
-Но нужно верить, море - лишь всего начало, что мы лишь друг для друга суждены! Раскачиваясь на волнах призренья, непониманья, горя, отреченья, мы все равно, однажды, вне забвенья, сквозь исступленья, через измеренья, в одно неповторимое мгновенье, сойдемся в океане возрождения, и умерев вновь будем рождены. Зачем нам издеваться над собою? Чтоб доказать, что счастье только тут? Друг с другом, вместе, не дано другое. Другого нам уже не пережить. Мы – друг для друга только, что тут сделать? Не изменить, не бросить, не забыть.
-Откуда можешь знать, что все серьезно? Ты легкомысленнен. Твои слова – как дым.
-Порой веду себя слегка курьезно, да я люблю быть легким и смешным. Простым. Но слову своему я верен твердо.
-Не сомневаюсь.
-Ну и хорошо. Ты можешь отворачиваться гордо, ты можешь говорить чтоб я ушел, но что за мир в твоих глаза расцвел? Неужто неприкрытый блик надежды? На то, что будто сказочный герой, как принц из юности твоей безбрежной, я ускачу с тобой вслед за звездой?
-Смеешься? Я – твой враг. И это данность. И это вне красивых слов и ложных снов.
-Мы сами создаем такую реальность, в которой будто в клетке прогнием. Отбрось, прошу, свою высокопарность, свою жеманность, эту виртуальность. Давай построим вместе бытность-странность, познаем сквозь касанья многогранность, какой Элклиптору, пожалуй, не узнать. И это – все, что я хотел сказать.
-Ты знаешь, кое-что сказать я должен, под этим звездным проливным дождем. Поверь, мне этот шаг безумно сложен, он из сомнений долгих был рожден, но я, под морфом больше не укрытый, хочу, без промедления признать. Ты мне мила. И голос твой сердитый, и дерзкий нрав и смелый взгляд открытий, моя принцесса, ангел ядовитый, я так мечтал тебя поцеловать, что прогорел, наверное, дотла.
-Мне это слышать странно, рейнджер светлый. Ты понимаешь, истина проста. Твоя мольба и будет безответной, хотя как новый день она чиста. Мы разные, из разных идеалов мы рождены. И не о чем мечтать. Как корабли, отчаливши с причалов, нам остается только забывать…
-Но нужно верить, море - лишь всего начало, что мы лишь друг для друга суждены! Раскачиваясь на волнах призренья, непониманья, горя, отреченья, мы все равно, однажды, вне забвенья, сквозь исступленья, через измеренья, в одно неповторимое мгновенье, сойдемся в океане возрождения, и умерев вновь будем рождены. Зачем нам издеваться над собою? Чтоб доказать, что счастье только тут? Друг с другом, вместе, не дано другое. Другого нам уже не пережить. Мы – друг для друга только, что тут сделать? Не изменить, не бросить, не забыть.
-Откуда можешь знать, что все серьезно? Ты легкомысленнен. Твои слова – как дым.
-Порой веду себя слегка курьезно, да я люблю быть легким и смешным. Простым. Но слову своему я верен твердо.
-Не сомневаюсь.
-Ну и хорошо. Ты можешь отворачиваться гордо, ты можешь говорить чтоб я ушел, но что за мир в твоих глаза расцвел? Неужто неприкрытый блик надежды? На то, что будто сказочный герой, как принц из юности твоей безбрежной, я ускачу с тобой вслед за звездой?
-Смеешься? Я – твой враг. И это данность. И это вне красивых слов и ложных снов.
-Мы сами создаем такую реальность, в которой будто в клетке прогнием. Отбрось, прошу, свою высокопарность, свою жеманность, эту виртуальность. Давай построим вместе бытность-странность, познаем сквозь касанья многогранность, какой Элклиптору, пожалуй, не узнать. И это – все, что я хотел сказать.
Зордон: мне нужны пятеро отважных землян!
Альфа: Ай-яй-яй, Зордон! Давай отыщем таких в маленьком Ирландском городке!
Ирландцы: Приколько, радуга. А вы – леприконы? Вот это, мелкий и надоедливый, смахивает немного.
З: Нет, мы посланцы из космоса.
И: Тогда нам не интересно.
З: Альфа, мне все еще нужны пятеро храбрецов!
А: Может быть, мы найдем таких в маленьком Еврейском городке!
Евреи: А нам, таки, хорошо заплатят за работу?
А: Ай-яй-яй, я жду зарплаты уже десять лет!
З: Мы работаем за идею. За справедливость и добро! Для счастья этой галактики!
Е: Ох, надо же! Может, нам еще в пустыне сорок лет «за идею» побродить? Вы как хотите, а мы пошли.
З: Альфа, ты плохо ищешь! Где же нам с тобой взять пять благородных героев?
А: Может быть, мы встретим таких в маленькой африканской деревеньке?
Африканцы: А нас покормят? Гуманитарную помощь дадут?
З: Ну… Это немного не наш профиль.
А: Тогда, быть может, нас после этой кутерьмы усыновит кто-то из звезд?
З: Никаких гарантий.
А: Тогда мы продолжим возносить молитвы пресвятому Майклу Джексону.
З: Альфа! Пять молодцов! Быстро, пока я не нашел более проворную модель. Думаешь, ты один такой? Думаешь, десяток роботов не стоит за моей дверью желая занять твое место?
А: Но это армия короля Мондо…
З: Ищи детей, смерд!
А: Голландские! Они любят сыр и очень добродушные.
Голландцы: Ну… не только сыр, так сказать. Кстати, кто-то кроме нас видит титры? И этих ребят с камерами? И каскадеров? О, прикольно, радуга. Вы - леприконы?
З: Альфа, это начинает надоедать!..
А: Франция! Давайте попробуем Францию!
Французы: Ну, пожалуй мы сможем вместить спасение планеты где-то между просмотром концептуальных фильмов и вечерним бокалом Моет Шандон. Но скажите, у нас будут костюмы от кутюр?
З: Нет, но спандекс очень практичен…
Ф: Можете не продолжать! Спандекс, это прошлый век. Мы пойдем.
З: Пять, пять подростков без инстинкта самосохранения, разве я так много прошу?
А: Японцы! Нам нужны обычные японские школьники! Правда, придется постараться, чтобы отыскать хотя бы одного без лучей из глаз, но, быть может, что-то у нас и выйдет.
Отаку: Пошли прочь, мерзкие узурпаторы. Вы украли у нас идею, костюмы и монстров, но воровать не нарисованных, но симпатичных мальчиков и девочек мы не дадим!
А: Тогда Британцы?
З: Чопорные.
А: Корейцы?
З: Начнут продавать внутри зородв сувениры.
А: Индийцы?
З: Танца на зордах-слонах и песни во время морфинга это немного не то, чего бы мне хотелось.
А: Немцы?
З: Рейтинг не позволит.
А: Китайцы?
З: Дешево.
А: Эстонцы?
З: Ты что, шутить изволил, железный?
А: Ай-яй-яй, может быть, обратимся к русским? Уж с чем, с чем, а с самосохранением у них точно не очень.
З: Мне уже все равно. Давай попробуем какой-нибудь уральский академгородок.
Русские: Ну, можно, ща, только сэмки догрызем. А это поможет нам откосить от армии?
З: Это и так почти как армия, только…
Р: Не, тогда мы не будем. К тому же скорее всего нам придется работать, а это не то, чтобы очень весело. Поэтому мы пошли.
А: Ай-яй-яй, ребята! Что же нам делать, ведь вы были нашей последней надеждой!
Р: Обратитесь к Американцам. Мы по телику слышали, что они интеллектом не вышли, так что глядишь – проканает.
Альфа: Ай-яй-яй, Зордон! Давай отыщем таких в маленьком Ирландском городке!
Ирландцы: Приколько, радуга. А вы – леприконы? Вот это, мелкий и надоедливый, смахивает немного.
З: Нет, мы посланцы из космоса.
И: Тогда нам не интересно.
З: Альфа, мне все еще нужны пятеро храбрецов!
А: Может быть, мы найдем таких в маленьком Еврейском городке!
Евреи: А нам, таки, хорошо заплатят за работу?
А: Ай-яй-яй, я жду зарплаты уже десять лет!
З: Мы работаем за идею. За справедливость и добро! Для счастья этой галактики!
Е: Ох, надо же! Может, нам еще в пустыне сорок лет «за идею» побродить? Вы как хотите, а мы пошли.
З: Альфа, ты плохо ищешь! Где же нам с тобой взять пять благородных героев?
А: Может быть, мы встретим таких в маленькой африканской деревеньке?
Африканцы: А нас покормят? Гуманитарную помощь дадут?
З: Ну… Это немного не наш профиль.
А: Тогда, быть может, нас после этой кутерьмы усыновит кто-то из звезд?
З: Никаких гарантий.
А: Тогда мы продолжим возносить молитвы пресвятому Майклу Джексону.
З: Альфа! Пять молодцов! Быстро, пока я не нашел более проворную модель. Думаешь, ты один такой? Думаешь, десяток роботов не стоит за моей дверью желая занять твое место?
А: Но это армия короля Мондо…
З: Ищи детей, смерд!
А: Голландские! Они любят сыр и очень добродушные.
Голландцы: Ну… не только сыр, так сказать. Кстати, кто-то кроме нас видит титры? И этих ребят с камерами? И каскадеров? О, прикольно, радуга. Вы - леприконы?
З: Альфа, это начинает надоедать!..
А: Франция! Давайте попробуем Францию!
Французы: Ну, пожалуй мы сможем вместить спасение планеты где-то между просмотром концептуальных фильмов и вечерним бокалом Моет Шандон. Но скажите, у нас будут костюмы от кутюр?
З: Нет, но спандекс очень практичен…
Ф: Можете не продолжать! Спандекс, это прошлый век. Мы пойдем.
З: Пять, пять подростков без инстинкта самосохранения, разве я так много прошу?
А: Японцы! Нам нужны обычные японские школьники! Правда, придется постараться, чтобы отыскать хотя бы одного без лучей из глаз, но, быть может, что-то у нас и выйдет.
Отаку: Пошли прочь, мерзкие узурпаторы. Вы украли у нас идею, костюмы и монстров, но воровать не нарисованных, но симпатичных мальчиков и девочек мы не дадим!
А: Тогда Британцы?
З: Чопорные.
А: Корейцы?
З: Начнут продавать внутри зородв сувениры.
А: Индийцы?
З: Танца на зордах-слонах и песни во время морфинга это немного не то, чего бы мне хотелось.
А: Немцы?
З: Рейтинг не позволит.
А: Китайцы?
З: Дешево.
А: Эстонцы?
З: Ты что, шутить изволил, железный?
А: Ай-яй-яй, может быть, обратимся к русским? Уж с чем, с чем, а с самосохранением у них точно не очень.
З: Мне уже все равно. Давай попробуем какой-нибудь уральский академгородок.
Русские: Ну, можно, ща, только сэмки догрызем. А это поможет нам откосить от армии?
З: Это и так почти как армия, только…
Р: Не, тогда мы не будем. К тому же скорее всего нам придется работать, а это не то, чтобы очень весело. Поэтому мы пошли.
А: Ай-яй-яй, ребята! Что же нам делать, ведь вы были нашей последней надеждой!
Р: Обратитесь к Американцам. Мы по телику слышали, что они интеллектом не вышли, так что глядишь – проканает.
суббота, 10 ноября 2012
-Привет. Я Томми, самый крутой рейнджер эпохи, и девочки меня любят.
-Не, парень, ты не прав. Я Антонио, и девочки любят меня. А ты старикан.
-Ага, конечно, тебя. Не дорос еще, рыбеныш! Девушки предпочитают серебро. Я склеил саму принцессу зла, между прочим. Осталось только сказать об этом ее брату…
-Склеил, ага, как же! Не прошло и сезона, как Карон уже была со мной! Ну, почти. Или это была Кэндрикс... Может быть. Или, возможно, Майя? По крайней мере той зеленой жужелице я точно понравился.
-Вообще-то, молодые люди и Томми, я вынужден с вами не согласится. Данные статистики показывают, что девочки любят меня. По крайней мере, за все сезоны Могучих Морфинов поклонниц у меня было больше, чем у вас четверых вместе взятых. Не верите? Мои ревнивые фанатки вас убедят, они считали. К тому же интеллект, это модно, а красотки предпочитают мужчин в очках.
-Между прочим, из нас двоих старикан ты, Билли. У меня даже фотки есть. А будешь высовывать нос с Аквитара, одна из них станет твоим аватаром на Фейсбук.
-Я хотя бы имею достоинство, и не хожу в спандексе после сорока.
-А я бы на твоем месте призадумался о штанах из спандекса. А то круглое стариканское брюшко в джинсы не войдет.
-Знаете, ваши споры бессмысленны. Девушки любят меня. Я же пожарный. Вы хоть раз были в стриптиз - клубе?
-Ох, да ладно тебе, Картер. Твой сезон настолько не популярен, что никто даже не вспомнит его названия. И к тому же девушки любят меня. Как минимум одна. Ей семь. Еще у меня почти сложилось с Эшли, но тут вылез какой-то длинноволосый тип с мелированием.
-Ты что сказал про моего друга, черный?
-Черный тут я, и девушки меня любят. Потому что я загадочный, и со стразиком. Правда, стразик у меня один, и красный, но это ничего.
-Ты не черный, ты фантом.
-Как это, он не черный? Или у тебя очки плохо цвет передают, ботаник?
-Постеснялся бы меня ботаником называть, жалкий гуманитарий. Или думаешь, раз профессором назвался, все можно? Как тебя в учителя-то взяли?
-Так, я думаю, что ваш спор не имеет смысла, рейнджеры. Девушки любят меня. И Димитрия, и Диватокс в восторге от моей прически.
-Но Зордон…
-Вопросы?
-Нет, сэр.
-Тогда поспешите! Монстр в Энжел Гроу!
-Теперь я понимаю, почему Андерс его убил…
-Не, парень, ты не прав. Я Антонио, и девочки любят меня. А ты старикан.
-Ага, конечно, тебя. Не дорос еще, рыбеныш! Девушки предпочитают серебро. Я склеил саму принцессу зла, между прочим. Осталось только сказать об этом ее брату…
-Склеил, ага, как же! Не прошло и сезона, как Карон уже была со мной! Ну, почти. Или это была Кэндрикс... Может быть. Или, возможно, Майя? По крайней мере той зеленой жужелице я точно понравился.
-Вообще-то, молодые люди и Томми, я вынужден с вами не согласится. Данные статистики показывают, что девочки любят меня. По крайней мере, за все сезоны Могучих Морфинов поклонниц у меня было больше, чем у вас четверых вместе взятых. Не верите? Мои ревнивые фанатки вас убедят, они считали. К тому же интеллект, это модно, а красотки предпочитают мужчин в очках.
-Между прочим, из нас двоих старикан ты, Билли. У меня даже фотки есть. А будешь высовывать нос с Аквитара, одна из них станет твоим аватаром на Фейсбук.
-Я хотя бы имею достоинство, и не хожу в спандексе после сорока.
-А я бы на твоем месте призадумался о штанах из спандекса. А то круглое стариканское брюшко в джинсы не войдет.
-Знаете, ваши споры бессмысленны. Девушки любят меня. Я же пожарный. Вы хоть раз были в стриптиз - клубе?
-Ох, да ладно тебе, Картер. Твой сезон настолько не популярен, что никто даже не вспомнит его названия. И к тому же девушки любят меня. Как минимум одна. Ей семь. Еще у меня почти сложилось с Эшли, но тут вылез какой-то длинноволосый тип с мелированием.
-Ты что сказал про моего друга, черный?
-Черный тут я, и девушки меня любят. Потому что я загадочный, и со стразиком. Правда, стразик у меня один, и красный, но это ничего.
-Ты не черный, ты фантом.
-Как это, он не черный? Или у тебя очки плохо цвет передают, ботаник?
-Постеснялся бы меня ботаником называть, жалкий гуманитарий. Или думаешь, раз профессором назвался, все можно? Как тебя в учителя-то взяли?
-Так, я думаю, что ваш спор не имеет смысла, рейнджеры. Девушки любят меня. И Димитрия, и Диватокс в восторге от моей прически.
-Но Зордон…
-Вопросы?
-Нет, сэр.
-Тогда поспешите! Монстр в Энжел Гроу!
-Теперь я понимаю, почему Андерс его убил…
Девочка
Ее зовут Ким, и она в прошлом пошла в школу. У нее розовое платье и леденцы в кармане, у нее русые волосы, собранные в косы и отвратительные оценки по математике, зато она поет в хоре и занимается гимнастикой. Ким говорит, что в своих очках я похож на кролика. Кролики животные-жертвы, и думая над этим, порой я с ней соглашаюсь. Сегодня мои книжки опять залили клиновым сиропом, а в кроссовки кинули несколько кнопок. Это ничего. Я быстро учусь, и поэтому всегда внимательно просматриваю обувь, прежде чем надеть ее. И свою парту. И рюкзак. И из-за угла порой смотрю прежде, чем пойти по коридору, ведь немного очень тяжело учится с ребятами, которые на пять лет старше тебя. Тяжело быть самым низким и самым слабым, тяжело спотыкаться и падать на спортивной площадке из-за того, что поле твоего зрения ограничено круглыми стеклышками в пластмассовой оправе. А знаете, что еще тяжело? Говорить маме, что все хорошо и улыбаться. Улыбаться, не смотря на разбитые коленки, не смотря на испорченные доклады, на синяки на ребрах и… Впрочем, это не важно. У меня есть девочка Ким, которая пошла в школу только в прошлом году, хотя мы и ровесники, и пока она еще дружит со мной, я уверен, что все будет хорошо. Знаете, с ней мне хочется… Ну, быть не собой. Быть лучше, еще лучше себя. Я быстро учусь, но не очень-то хорош в драках и беге, а еще не мастак заводить друзей. Наверное, это можно поправить.
Девочка Ким верит в сказки, в Санта Клауса, в истории про короля Артура, и сколько не показывай ей учебники по истории, она все равно будет уверенна в своей правоте. Иногда это немного огорчает. Мне бы тоже хотелось верить во что-то небывалое, хотя бы в привидений в Хэллоуин. Ведь иногда очень хочется, чтобы все твои проблемы разрешились каким-нибудь волшебным образом. Чтобы пришел какой-нибудь абстрактный волшебник и предложил загадать три желания. Хотя…
Хотя что бы я попросил тогда? Наверное, для начала хороших друзей. Нет, я очень рад тому, что девочка Ким дружит со мной, не подумайте, но было бы здорово, если бы помимо нее… Дело в том, что иногда мне с ней немного неловко. Как-то знаете, как будто щекотно в области легких, но не совсем в них, и из-за этой щекотки говоришь невпопад и уши горят. Еще, наверное, попросил бы стать сильнее. И ходить без очков. А больше ничего и не нужно! Ведь если у тебя есть друзья, ты сможешь защитить их от всяких дураков с площадки, и девочка Ким тоже где-то не слишком далеко, можно сказать, что мир вкруг уже и не может быть лучше.
Меня часто приводят к психологам. Говорят, что мое развитие анормально, и поэтому меня все время нужно наблюдать. Но когда меня «наблюдают», я переживаю так, будто рыбка в прозрачном просматриваемом пузыре аквариума. Это немного обидно, потому, что я чувствую себя зверьком в зоопарке, но девочка Ким говорит, что когда за тобой наблюдают, это не так плохо.
-Это значит, что ты интересный, - говорит она, взмывая вверх и стремительно падая вниз, увлекаемая качелями.
-Но я не хочу быть интересным, - отвечаю я, плотно обхватывая руками поручни и не раскачиваясь так сильно, как бесстрашная девочка Ким, - я хочу быть обычным. Не боятся высоты, учится со всеми и не есть витамины горстями. То есть я не жалуюсь, конечно. Я всему рад. Но…
-А я бы хотела закончить школу раньше. Может, ты и повзрослеешь раньше нас? И постареешь тоже?
-Может и так, - отвечаю я, и думаю, что это, пожалуй, было бы не так уж и плохо. Старики качаются не на площадках, а в больших уютных креслах, а на ногах у них клетчатые пледы. Они читают газеты и фантастические романы, и никто не говорит им, что: «эта литература слишком взрослая и тебе не понравится».
-Знаешь, что? Даже если ты постареешь, ты все равно будешь моим самым лучшим другом на всей Земле, - уверенно говорит девочка Ким.
-А если я улечу с Земли?
-Ну… Тогда и подумаем.
Сестра
Не забываем день, когда мы с отчимом поехали забирать сестру и мать из родильного отделения. Мне было семь, и я никак не мог понять, радостно мне или волнительно. Помню, что очень хотел посмотреть на младенца, поскольку за девять месяцев прочитал, наверное, больше книг о беременности и родах, чем вся семья, включая бабушку. Тогда я впервые почувствовал, что есть на свете вещи, которые мне знать не хотелось бы.
Перед самым выездом, когда розовая корзинка для крошечной девочки уже лежала на заднем сидении машины, а я остервенело наматывал на свою шею третий виток шарфа, мистер Морган постарался со всей серьезностью военного в очередной раз объяснить мне, что, не смотря на появление малышки в нашем доме, ко мне не станут относиться иначе.
-Ты не думай, Билли… - ломано бормотал он, неуверенно усаживая меня на необъятные просторы своих жестких кален, - я же на тебя все равно будто на сына смотрю, ты же знаешь. То есть я не то, что пытаюсь тебе отца заменить, понимаешь же?
Фразы все плотнее вязли в шикарных усах майора. Как ни прискорбно признавать, его словарный запас был все же куда, куда скуднее, чем запас простой житейской мудрости. Сколько бы я не взрослел, сколько бы не узнавал, мне по-прежнему совершенно не понятно, как муж моей матери так тонко замечал мельчайшие опасности, грозящие нашему домашнему очагу. Как он, совершенно безо всякого научного обоснования догадывался, какая вещь уже совсем скоро будет нуждаться в починке, откуда знал, когда маму нужно подхватить, чтобы она не упала… Но разговоры давались ему с трудом.
-Короче, парень. Давай так. Сестра, она же совсем твоя будет. Тебе нужно ее научить всему, играть с ней, заботится о ней. Это потому что для нас ты маленький. А для нее большой. Понятно?
-Ну да. Это как другая обзорная точка. Относительно вас я ребенок, а относительно нее…
-Ты слушай. Мама еще не знает, но ты можешь сам выбрать имя для девочки. Любое. Какое сочтешь нужным. Это будет значить, что она – твоя. Понимаешь?
-Да, вполне. Обычай наречения…
-Ладно, а теперь собирайся, пора ехать за мамой.
Ремень безопасности щелкнул, взвизгнули колеса. Ладони потели, а от страха свело пальцы. Дать имя ребенку, это же такая ответственность! Как мне это сделать? Помню, я перебирал варианты с какой-то дикой скоростью, в голове так и мельтешили женские имена, проносясь мимо, будто пешеходы и витрины за окном.
Когда мы вошли в больницу, я несколько раз запинался о слишком высокие пороги. Шапка сползала на глаза. В ботинках хлюпала вода, так как на коротком пути от машины до порога я ухитрился попасть ногой в лужу. Имя. Имя для маленькой сестренки.
Ни одна задача не казалось мне сложнее, и даже сейчас я не могу даже представить событие, которое заставило бы меня ломать голову дольше. Имя для девочки.
Когда мама вышла из застенок этого странного храма продолжения рода, этого сакральной области, окруженной особенной женской аурой и запахом молока, смятение настолько сильно поразило меня, что говорить что-либо, что либо думать или делать я уже не мог. Я просто стоял, уставившись в поверхность нежного пушистого одеяльца, что надежно укрывало от меня сморщенную мордашку моей мучительницы.
-Наш Билли сам будет выбирать, как назовем малютку! – гордо произнес отец недавно произведенного на свет чуда, которое мгновенно проснулось и нечеловечески закряхтело.
-Сам? - В голосе матери, которая сразу же принялась укачивать сверток, издающий звуки сомнительного содержания, почувствовалось неодобрение, - уверен?
«Нет, - хотелось закричать мне, - я не уверен. Я не умею выбирать, я не хочу этого делать, не хочу брать на себя ответственность за это создание! Оно мне не нравится, почему я должен с ним играть, почему я должен думать, как ее именовать?», - но в этот самый момент майор взял дочку на руки, показал мне ее разфокусированные глаза, и мы оба, как по команде, успокоились.
-Ее будут звать Кендрикс, - сказал я, и протянул навстречу к новорожденной руки.
Теперь мне кажется, что я наказал ее на всю жизнь, но Кендрикс, похоже, любит свое имя. По крайней мере, она ни разу не пыталась меня из-за него придушить, а зная девчонок, это уже не так плохо.
Ее зовут Ким, и она в прошлом пошла в школу. У нее розовое платье и леденцы в кармане, у нее русые волосы, собранные в косы и отвратительные оценки по математике, зато она поет в хоре и занимается гимнастикой. Ким говорит, что в своих очках я похож на кролика. Кролики животные-жертвы, и думая над этим, порой я с ней соглашаюсь. Сегодня мои книжки опять залили клиновым сиропом, а в кроссовки кинули несколько кнопок. Это ничего. Я быстро учусь, и поэтому всегда внимательно просматриваю обувь, прежде чем надеть ее. И свою парту. И рюкзак. И из-за угла порой смотрю прежде, чем пойти по коридору, ведь немного очень тяжело учится с ребятами, которые на пять лет старше тебя. Тяжело быть самым низким и самым слабым, тяжело спотыкаться и падать на спортивной площадке из-за того, что поле твоего зрения ограничено круглыми стеклышками в пластмассовой оправе. А знаете, что еще тяжело? Говорить маме, что все хорошо и улыбаться. Улыбаться, не смотря на разбитые коленки, не смотря на испорченные доклады, на синяки на ребрах и… Впрочем, это не важно. У меня есть девочка Ким, которая пошла в школу только в прошлом году, хотя мы и ровесники, и пока она еще дружит со мной, я уверен, что все будет хорошо. Знаете, с ней мне хочется… Ну, быть не собой. Быть лучше, еще лучше себя. Я быстро учусь, но не очень-то хорош в драках и беге, а еще не мастак заводить друзей. Наверное, это можно поправить.
Девочка Ким верит в сказки, в Санта Клауса, в истории про короля Артура, и сколько не показывай ей учебники по истории, она все равно будет уверенна в своей правоте. Иногда это немного огорчает. Мне бы тоже хотелось верить во что-то небывалое, хотя бы в привидений в Хэллоуин. Ведь иногда очень хочется, чтобы все твои проблемы разрешились каким-нибудь волшебным образом. Чтобы пришел какой-нибудь абстрактный волшебник и предложил загадать три желания. Хотя…
Хотя что бы я попросил тогда? Наверное, для начала хороших друзей. Нет, я очень рад тому, что девочка Ким дружит со мной, не подумайте, но было бы здорово, если бы помимо нее… Дело в том, что иногда мне с ней немного неловко. Как-то знаете, как будто щекотно в области легких, но не совсем в них, и из-за этой щекотки говоришь невпопад и уши горят. Еще, наверное, попросил бы стать сильнее. И ходить без очков. А больше ничего и не нужно! Ведь если у тебя есть друзья, ты сможешь защитить их от всяких дураков с площадки, и девочка Ким тоже где-то не слишком далеко, можно сказать, что мир вкруг уже и не может быть лучше.
Меня часто приводят к психологам. Говорят, что мое развитие анормально, и поэтому меня все время нужно наблюдать. Но когда меня «наблюдают», я переживаю так, будто рыбка в прозрачном просматриваемом пузыре аквариума. Это немного обидно, потому, что я чувствую себя зверьком в зоопарке, но девочка Ким говорит, что когда за тобой наблюдают, это не так плохо.
-Это значит, что ты интересный, - говорит она, взмывая вверх и стремительно падая вниз, увлекаемая качелями.
-Но я не хочу быть интересным, - отвечаю я, плотно обхватывая руками поручни и не раскачиваясь так сильно, как бесстрашная девочка Ким, - я хочу быть обычным. Не боятся высоты, учится со всеми и не есть витамины горстями. То есть я не жалуюсь, конечно. Я всему рад. Но…
-А я бы хотела закончить школу раньше. Может, ты и повзрослеешь раньше нас? И постареешь тоже?
-Может и так, - отвечаю я, и думаю, что это, пожалуй, было бы не так уж и плохо. Старики качаются не на площадках, а в больших уютных креслах, а на ногах у них клетчатые пледы. Они читают газеты и фантастические романы, и никто не говорит им, что: «эта литература слишком взрослая и тебе не понравится».
-Знаешь, что? Даже если ты постареешь, ты все равно будешь моим самым лучшим другом на всей Земле, - уверенно говорит девочка Ким.
-А если я улечу с Земли?
-Ну… Тогда и подумаем.
Сестра
Не забываем день, когда мы с отчимом поехали забирать сестру и мать из родильного отделения. Мне было семь, и я никак не мог понять, радостно мне или волнительно. Помню, что очень хотел посмотреть на младенца, поскольку за девять месяцев прочитал, наверное, больше книг о беременности и родах, чем вся семья, включая бабушку. Тогда я впервые почувствовал, что есть на свете вещи, которые мне знать не хотелось бы.
Перед самым выездом, когда розовая корзинка для крошечной девочки уже лежала на заднем сидении машины, а я остервенело наматывал на свою шею третий виток шарфа, мистер Морган постарался со всей серьезностью военного в очередной раз объяснить мне, что, не смотря на появление малышки в нашем доме, ко мне не станут относиться иначе.
-Ты не думай, Билли… - ломано бормотал он, неуверенно усаживая меня на необъятные просторы своих жестких кален, - я же на тебя все равно будто на сына смотрю, ты же знаешь. То есть я не то, что пытаюсь тебе отца заменить, понимаешь же?
Фразы все плотнее вязли в шикарных усах майора. Как ни прискорбно признавать, его словарный запас был все же куда, куда скуднее, чем запас простой житейской мудрости. Сколько бы я не взрослел, сколько бы не узнавал, мне по-прежнему совершенно не понятно, как муж моей матери так тонко замечал мельчайшие опасности, грозящие нашему домашнему очагу. Как он, совершенно безо всякого научного обоснования догадывался, какая вещь уже совсем скоро будет нуждаться в починке, откуда знал, когда маму нужно подхватить, чтобы она не упала… Но разговоры давались ему с трудом.
-Короче, парень. Давай так. Сестра, она же совсем твоя будет. Тебе нужно ее научить всему, играть с ней, заботится о ней. Это потому что для нас ты маленький. А для нее большой. Понятно?
-Ну да. Это как другая обзорная точка. Относительно вас я ребенок, а относительно нее…
-Ты слушай. Мама еще не знает, но ты можешь сам выбрать имя для девочки. Любое. Какое сочтешь нужным. Это будет значить, что она – твоя. Понимаешь?
-Да, вполне. Обычай наречения…
-Ладно, а теперь собирайся, пора ехать за мамой.
Ремень безопасности щелкнул, взвизгнули колеса. Ладони потели, а от страха свело пальцы. Дать имя ребенку, это же такая ответственность! Как мне это сделать? Помню, я перебирал варианты с какой-то дикой скоростью, в голове так и мельтешили женские имена, проносясь мимо, будто пешеходы и витрины за окном.
Когда мы вошли в больницу, я несколько раз запинался о слишком высокие пороги. Шапка сползала на глаза. В ботинках хлюпала вода, так как на коротком пути от машины до порога я ухитрился попасть ногой в лужу. Имя. Имя для маленькой сестренки.
Ни одна задача не казалось мне сложнее, и даже сейчас я не могу даже представить событие, которое заставило бы меня ломать голову дольше. Имя для девочки.
Когда мама вышла из застенок этого странного храма продолжения рода, этого сакральной области, окруженной особенной женской аурой и запахом молока, смятение настолько сильно поразило меня, что говорить что-либо, что либо думать или делать я уже не мог. Я просто стоял, уставившись в поверхность нежного пушистого одеяльца, что надежно укрывало от меня сморщенную мордашку моей мучительницы.
-Наш Билли сам будет выбирать, как назовем малютку! – гордо произнес отец недавно произведенного на свет чуда, которое мгновенно проснулось и нечеловечески закряхтело.
-Сам? - В голосе матери, которая сразу же принялась укачивать сверток, издающий звуки сомнительного содержания, почувствовалось неодобрение, - уверен?
«Нет, - хотелось закричать мне, - я не уверен. Я не умею выбирать, я не хочу этого делать, не хочу брать на себя ответственность за это создание! Оно мне не нравится, почему я должен с ним играть, почему я должен думать, как ее именовать?», - но в этот самый момент майор взял дочку на руки, показал мне ее разфокусированные глаза, и мы оба, как по команде, успокоились.
-Ее будут звать Кендрикс, - сказал я, и протянул навстречу к новорожденной руки.
Теперь мне кажется, что я наказал ее на всю жизнь, но Кендрикс, похоже, любит свое имя. По крайней мере, она ни разу не пыталась меня из-за него придушить, а зная девчонок, это уже не так плохо.
вторник, 26 июля 2011
Раз уж Аэлита выложила мой стебный рассказик на Альтер, нужно и шапку написать, а то как так?
Автор: Мэй
Название: "Фразы. Ничего лишнего"
Рейтинг: G, пожалуй.
Жанр: Fantasy, General, Humor, Сrossover и вообще как получиться.
Пейринг: Разненький
Бета: Если Аэла захочет забрать это на Альтер, она поправит для Альтера. Все равно тут это никто кроме нее не читает.
Дисклеймер от автора: да-да-да, я от этого рассказа ничего не имею, кроме упавшего напрочь Чувства Собственного Величия (далее ЧСВ). Персонажи не мои, я слишком убога чтобы придумать что-то свое.
Примечание от автора: Эти виньетки состоят исключительно из диалогов. Мне нравиться этот жанр, он не напрягает, и по большей части все, что написано в нем существует только и исключительно для того, чтобы моя голова не сохла. Так что смешные или бессюжетные, фики этого цикла не претендуют ни на серьезность, ни на забавность, ни на… да ни на что они не претендуют! Читайте, если не хотите думать.
Автор: Мэй
Название: "Фразы. Ничего лишнего"
Рейтинг: G, пожалуй.
Жанр: Fantasy, General, Humor, Сrossover и вообще как получиться.
Пейринг: Разненький
Бета: Если Аэла захочет забрать это на Альтер, она поправит для Альтера. Все равно тут это никто кроме нее не читает.
Дисклеймер от автора: да-да-да, я от этого рассказа ничего не имею, кроме упавшего напрочь Чувства Собственного Величия (далее ЧСВ). Персонажи не мои, я слишком убога чтобы придумать что-то свое.
Примечание от автора: Эти виньетки состоят исключительно из диалогов. Мне нравиться этот жанр, он не напрягает, и по большей части все, что написано в нем существует только и исключительно для того, чтобы моя голова не сохла. Так что смешные или бессюжетные, фики этого цикла не претендуют ни на серьезность, ни на забавность, ни на… да ни на что они не претендуют! Читайте, если не хотите думать.
понедельник, 25 июля 2011
Только что приехала, это шутка для очистки мозга.
-Эшли, может, в кино сходим?
-Ну-ну, мистер звезда спорта! Ты же знаешь, сразу слухи пойдут. Мол, девушка из группы поддержки и звезда футбольной команды вместе, это так предсказуемо и… ну ты знаешь, в общем. Не хочу.
-Да какое нам дело до того, что скажут другие? Я угощу тебя мороженным, потом пройдемся по парку. И фильм можешь выбрать сама.
-Ох, какая честь, тоже мне. Впрочем, если ты так хочешь… Заедешь за мной в пять. С цветами. И идем мы на мелодраму.
* * *
-Ну что, махнем сегодня в кино?
-В кино? Можно и в кино. Только когда? После школы тренировка, а потом я буду слишком усталой, чтобы переставлять ноги в каком либо другом направлении кроме того, что ведет к мягкому дивану. А пропустить ее нельзя, знаешь же, скоро соревнования…
-Я и не говорил про «пропустить».
-Подожди, куда ты клонишь?
-Пошли прямо сейчас. Посмотрим приключенческую комедию. Будет классно!
-Но у меня еще два урока, Карлос!
-Ну и что? Скажешь, что заболела. Ну, неужели тебе чужд дух противоречия, Эш?
* * *
-А самая милая девушка на свете не хочет, случайно, завернуть в местный кинотеатр?
-Не знаю я. В последнее время столько разного свалилось, ты же тоже понимать должен… Защищать мир от зла, знаешь ли не помпонами махать. К тому же вдруг мы будем в зале, а в это время как раз из-за угла полезут монстры? Передатчик не сотовый телефон, перед началом сеанса не отключишь.
-Ты просто слишком напрягаешься, Эшли. Расслабься. Ни Зордон, ни Демитрия, ни прошлые рейнджеры на нас бы никогда не взвалили то, что было бы нам не по силам. К тому же те, кто был прежде справлялись, а значит, сможем и мы. Давай просто сходим в кино. В темноте, на последних рядах, я и Стивен Спилберг сделаем все, чтобы ты не думала ни о каких проблемах.
-На последних рядах, значит?
-На последних, конечно. Буду держать тебя за руку и иногда шептать забавные комментарии на ушко. Но ты только ничего не подумай – это просто часть нашего психологического тренинга по расслаблению.
* * *
-Ну что, план обычный? Вечерний сеанс, кафе, а потом на травке ночное небо смотреть?
-Против кино ничего не имею, а вот звезды и кафе я уже обещала Андросу. Представляешь, оказывается, на его родной планете эти сияющие огоньки совсем другие! Мы сравниваем, и просто смотрим, и говорим еще о разном. Он столько всего рассказывает, он столько всего пережил, столько видел! И ведь даже названия у звезд в его системе совсем другие. Там номера и...
-С каких пор смотрение на звезды тебе интересно с точки зрения астрономии?
-С тех пор, как появился тот, кто может отличить большую медведицу от малой. Хотя называет он их Х-13, и Х-89, но...
-Я что, чем-то тебя обидел?
-Дело не в тебе.
* * *
-Эш, в кино пойдем?
-Не уверена, что мой парень оценит походы в кино с чужими мужчинами.
-Прекрати страдать. Андрос опять где-то далеко, в холодном космосе, занят своими геройскими делами, но ведь это не повод целыми днями сидеть дома и ждать его возвращения? Ведь кино, это лекарство от всех болезней и печалей. Собирайся. Я заеду за тобой в пять. С цветами и билетами на мелодраму.
-Нет, я, пожалуй, откажусь. Заходи лучше в гости. Посмотрим телевизор и попьем вина.
* * *
-Ну-ну, ты чего плачешь, Эшли?
-Мы расстались. Мы с Андросом расстались, представляешь?! А знаешь, кто виноват? Все ты виноват. Со своим кином. Знаешь же, какой он ревнивый! Знаешь, и все равно ошиваешься тут, каждую субботу, в кино зовешь! Ну ведь уже давным-давно понятно, что нам не суждено быть вместе! Не предусмотрено это сценарием этого глупого фильма с низкими рейтенгами! Режиссер нашего дешевенького экшена может, сначала и подумал, что это будет мило – звезда футбольной команды и девушка из группы поддержки, но потом даже он сообразил, что это слишком банальный ход!
-Ты чего?..
-Да ничего! Не лезь уже ко мне! Если бы мы встречались, это было бы так же плоско, как D2 изображение. Так что топай-ка . И не смей приставать со своими утешениями, советами, подсказками и так далее. Все! Титры!
* * *
-Карлос. Привет, я знаю тебя нет дома, и поэтому просто оставлю сообщение. Прошел уже год как мы не виделись, и я скучаю, что ли. В конце - концов, мы всегда были лучшими друзьями и я иногда чувствую, что без тебя в моей жизни не хватает какого-то важного сюжетного хода. Не буду извиняться, хотя и виновата, скажу просто… если ты конечно свободен, давай сходим в кино?
Кино
-Эшли, может, в кино сходим?
-Ну-ну, мистер звезда спорта! Ты же знаешь, сразу слухи пойдут. Мол, девушка из группы поддержки и звезда футбольной команды вместе, это так предсказуемо и… ну ты знаешь, в общем. Не хочу.
-Да какое нам дело до того, что скажут другие? Я угощу тебя мороженным, потом пройдемся по парку. И фильм можешь выбрать сама.
-Ох, какая честь, тоже мне. Впрочем, если ты так хочешь… Заедешь за мной в пять. С цветами. И идем мы на мелодраму.
* * *
-Ну что, махнем сегодня в кино?
-В кино? Можно и в кино. Только когда? После школы тренировка, а потом я буду слишком усталой, чтобы переставлять ноги в каком либо другом направлении кроме того, что ведет к мягкому дивану. А пропустить ее нельзя, знаешь же, скоро соревнования…
-Я и не говорил про «пропустить».
-Подожди, куда ты клонишь?
-Пошли прямо сейчас. Посмотрим приключенческую комедию. Будет классно!
-Но у меня еще два урока, Карлос!
-Ну и что? Скажешь, что заболела. Ну, неужели тебе чужд дух противоречия, Эш?
* * *
-А самая милая девушка на свете не хочет, случайно, завернуть в местный кинотеатр?
-Не знаю я. В последнее время столько разного свалилось, ты же тоже понимать должен… Защищать мир от зла, знаешь ли не помпонами махать. К тому же вдруг мы будем в зале, а в это время как раз из-за угла полезут монстры? Передатчик не сотовый телефон, перед началом сеанса не отключишь.
-Ты просто слишком напрягаешься, Эшли. Расслабься. Ни Зордон, ни Демитрия, ни прошлые рейнджеры на нас бы никогда не взвалили то, что было бы нам не по силам. К тому же те, кто был прежде справлялись, а значит, сможем и мы. Давай просто сходим в кино. В темноте, на последних рядах, я и Стивен Спилберг сделаем все, чтобы ты не думала ни о каких проблемах.
-На последних рядах, значит?
-На последних, конечно. Буду держать тебя за руку и иногда шептать забавные комментарии на ушко. Но ты только ничего не подумай – это просто часть нашего психологического тренинга по расслаблению.
* * *
-Ну что, план обычный? Вечерний сеанс, кафе, а потом на травке ночное небо смотреть?
-Против кино ничего не имею, а вот звезды и кафе я уже обещала Андросу. Представляешь, оказывается, на его родной планете эти сияющие огоньки совсем другие! Мы сравниваем, и просто смотрим, и говорим еще о разном. Он столько всего рассказывает, он столько всего пережил, столько видел! И ведь даже названия у звезд в его системе совсем другие. Там номера и...
-С каких пор смотрение на звезды тебе интересно с точки зрения астрономии?
-С тех пор, как появился тот, кто может отличить большую медведицу от малой. Хотя называет он их Х-13, и Х-89, но...
-Я что, чем-то тебя обидел?
-Дело не в тебе.
* * *
-Эш, в кино пойдем?
-Не уверена, что мой парень оценит походы в кино с чужими мужчинами.
-Прекрати страдать. Андрос опять где-то далеко, в холодном космосе, занят своими геройскими делами, но ведь это не повод целыми днями сидеть дома и ждать его возвращения? Ведь кино, это лекарство от всех болезней и печалей. Собирайся. Я заеду за тобой в пять. С цветами и билетами на мелодраму.
-Нет, я, пожалуй, откажусь. Заходи лучше в гости. Посмотрим телевизор и попьем вина.
* * *
-Ну-ну, ты чего плачешь, Эшли?
-Мы расстались. Мы с Андросом расстались, представляешь?! А знаешь, кто виноват? Все ты виноват. Со своим кином. Знаешь же, какой он ревнивый! Знаешь, и все равно ошиваешься тут, каждую субботу, в кино зовешь! Ну ведь уже давным-давно понятно, что нам не суждено быть вместе! Не предусмотрено это сценарием этого глупого фильма с низкими рейтенгами! Режиссер нашего дешевенького экшена может, сначала и подумал, что это будет мило – звезда футбольной команды и девушка из группы поддержки, но потом даже он сообразил, что это слишком банальный ход!
-Ты чего?..
-Да ничего! Не лезь уже ко мне! Если бы мы встречались, это было бы так же плоско, как D2 изображение. Так что топай-ка . И не смей приставать со своими утешениями, советами, подсказками и так далее. Все! Титры!
* * *
-Карлос. Привет, я знаю тебя нет дома, и поэтому просто оставлю сообщение. Прошел уже год как мы не виделись, и я скучаю, что ли. В конце - концов, мы всегда были лучшими друзьями и я иногда чувствую, что без тебя в моей жизни не хватает какого-то важного сюжетного хода. Не буду извиняться, хотя и виновата, скажу просто… если ты конечно свободен, давай сходим в кино?
четверг, 14 июля 2011
Автор: Мэй
Название: "Король-Рыбак"
Рейтинг: PG-13, пожалуй.
Жанр: Fantasy, Drama,
Пейринг: Нету такого
Бета: Если Аэла захочет забрать это на Альтер, она поправит для Альтера. Все равно тут это никто кроме нее не читает.
Дисклеймер от автора: да-да-да, я от этого рассказа ничего не имею, кроме упавшего напрочь Чувства Собственного Величия (далее ЧСВ). Персонажи не мои, я слишком убога чтобы придумать что-то свое.
Примечание от автора: Я глубоко не поклонник добавлять узнаваемые детали нашей унылой реальности в счастливый и радостный мир разноцветных героев в масках, поскольку это не доставляет вообще. Но тут что-то меня подвигло. Возможно, то, что я действительно поражена тем, что люди такое делают. Колличество жертв полностью равно анологичной цифре в теракте 9\11 разделенной на два.
Да и еще… ну скажите же, Антонио и Зейн похожи? Ну скажите же мне "да")
И да, не спрашивайте меня: "А как же Красный Навсегда?".
Он был угрюм, этот человек, и сидел не двигаясь и как будто вовсе не подовая признаков жизни. Он был одет не по моде, или даже как-то вне моды, в такую простую универсальную одежду, в которой смотрелся бы незаметно, что в этот день, что десять лет назад, что еще через десять лет. Потертые джинсы да серая фланелевая рубашка в клетку, что еще нужно? Впрочем, не смотря ни на что, он все равно был примечателен.
Чуткое лицо обросло бородой, руки казались привычными к любой работе, тело выдавало в нем того, к то ни один год провел в тренировках. Красив ли он был? Сложно сказать, ведь ты не девушка, чтобы оценивать мужскую внешность. Возможно когда-то. Сейчас это был просто усталый трудяга переваливший за третий десяток, но переживший много не по годам. Об этом говорила его кожа с отчетливыми ранами морщин, об этом говорил его взгляд, в котором тоже укрылись усталые борозды.
Он показался тебе знакомым. Знакомым, как само море, и таким же седым, хотя на самом деле его волосы явно выгорели на солнце.
-Эй, парень! Я знаю, что ты тут делаешь! – крикнул ты. Он сидел тут уже более трех часов и тебе стало жаль его. Наверное, ты испытывал некоторую склонность помогать лохматым бородатым бродягам.
-Знаешь? – он даже не удивился, спросил ровным, не звонким голосом.
-Конечно, чел! Ты хочешь попробовать моей рыбы, но не можешь, потому что у тебя нет денег! Конечно. Я все понимаю! Мировые течения рынка, агрессивная жена, которая отбирает зарплату, начальники, задерживающие выплаты… Несомненно, мое поварское искусство заслуживает миллионов долларов только за воду, моей рукой набранную из-под крана, но сегодня я добрый, так что угощу тебя просто так.
Человек улыбнулся.
-Если ты будешь кормить кого попало, сам останешься голодным, - отозвался он сквозь улыбку, - а за кусок рыбы я заплатить в состоянии.
-Так ты просто стесняешься подойти! Все ясно, увидел великого мастера специй и гриля и не знаешь, как попросить его милость приготовить тебе вкуснейшего деликатесного окуня на открытом огне.
Смешок.
-Если подумать, я действительно не против окуня.
Он встает с песка и смотрит на тебя так, как смотрел бы монарх, расположения которого ты с большим трудом добился. Ему действительно около тридцати, кожу покрывает здоровый, темный загар, ногти неровные, обломанные, грязные и чем больше смотришь на него, тем больше кажется, что ты его где-то уже видел, видел очень давно…
Когда вы с родителями переехали в научный городок со странным названием Роща Ангелов, мать сказала, что более отвратительного места на земле и найти нельзя, и была по-своему, несомненно права. Поселение выстроили вокруг научного центра НАСАДА, жизнь людей в основном ложилась на алтарь его блага, абсолютное большинство населения города была представлена учеными и их родными. Но главной достопримечательностью этого милого места были, конечно же не люди, не прекрасный исторический музей и даже не космический полигон. Главная достопримечательность города, это огромные монстры вылезающие из неоткуда с целю убивать, крушить, причинять боль… И те, кто защищает он них мирных граждан, конечно. Герои в масках.
Раньше ты думал, что рейнджеры, это только самураи, о которых рассказывал тебе Джейден, но тогда, глядя на этих странных ребят в разноцветном ты понял, что рейнджеры, это точно такая же технология как и та, что изучает твой отец.
Странно, почему этот тип в протертых джинсах вызвал в тебе такие воспоминания?
-Слушай, друг. Мы нигде раньше не могли встречаться? Может, ты ящики в доках таскаешь?
-Таскал, раньше. Но тебя не припомню… друг.
Дело было на вечернем морском берегу поздней тоскливой осенью, когда единственное, чего может желается, это горячий кофе да пушистый плед. Вода уже слишком холодна для отдыхающих, солнце постепенно теряет свое тепло, отдавая его золотистым листьям а те, не выдерживая его тяжести, постепенно облетают под ноги, унося с собой обрывки лета.
Торговля умирала, нужно было потихоньку перебираться на городские рынки, но ты тянул до последнего – никак не мог расстаться с закатом, утопающим в волнах каждый вечер, чтобы на рассвете вновь восстать из пены и дремы.
-Ну, пока рыбка на подходе давай, что ли знакомиться? Я – Антонио, величайший шеф-повар этой пристани! А тебя как называть?
-Зови меня… - он задумался на мгновенье, а потом со все той же улыбкой отозвался, - Персиваль.
-Персиваль, как же, ага. Тогда я не рыбак Антонио, а Король-Рыбак, повелитель морей! Так то!
Незнакомец продолжал улыбаться, и от этой тихой радости на обветренных его устах выступила кровь, потекла из трещин на губах.
-Но ты уже назвал свое настоящее имя, в чем же тогда смысл?
-Смысл, хех. Мы что, в какую-то игру играем? Либо называй свое имя, любо величай меня Королем-Рыбаком, не иначе.
И где ты все же мог его видеть? Роща Ангелов на так уж и велика, чтобы не заприметить в ней такого человека, как этот. Было в нем что-то очень колоритное, настоящее. Как в старом, истрепанном лесами и днями волке, прошедшем вдруг по заселенной дикими шавками помойке.
-Ну ладно, Король-Рыбак, договорились. Ничего не имею против такого прозвища, к тому же, оно тебе весьма идет. А меня называй просто Андросом, так звали моего лучшего друга.
Андрос… Математическая память, словно сталь закаленная постоянными занятиями и логикой подводила тебя так редко, но сегодня она как будто нарочно не хотела выпускать из своих глубин потаенные сокровища. Что это за имя такое, Андрос? Что это был за человек? Сейчас ты готов поклясться, что знал и этого мужчину, и его приятеля Андроса. А если и не знал, то по крайней мере имел о них представление, но… но все дальше и дальше был свет истины, укрытый бесконечной чернотой в глубине твоей черепной коробки.
-И что случилось с твоим лучшим другом, с этим Андросом? Ты говоришь о нем так, будто его уже нет в живых.
-А его и нет, - равнодушно отозвался безымянный путник, вдыхая дым костра, - не щадил он себя, верил в победу лучшего над темным и ушел на войну, потому что верил в свой долг и то, что обязан это сделать. Мол, если не он, то кто же, мол, так было велено ему судьбой, мол, он не имел выбора. Дурак был. Глупый самоуверенный идеалист. Невеста его таблеток наглоталась, так ее три дня откачивали. Не откачали. Сестра так была поглощена горем от утраты этого идиота, что мы думали, сорвется. Тоже что-нибудь устроит. Она, знаешь ли, девушка с характером… в общем, если бы встретил его сейчас, дал бы по морде.
И ты, конечно, подумал о своем идиоте и идеалисте. О своем друге, с несгибаемой верой в светлое, которое можно достичь, изводя свое тело и свою душу. О своем дураке, не имевшем жизни, только судьбу и предназначение.
Может быть, и ты через десять, пятнадцать лет будешь сидеть вот так, вспоминать его, злиться и мечтать поспорить с ним еще разок, еще один последний разок сказать ему, как же он ошибается, один последний раз…
-Знаешь, у меня тоже есть такой товарищ, - говоришь ты, переворачивая рыбу, - так что я тебя понимаю, вроде как… Но скажи, разве он был так уж и неправ?
-Я не знаю, Король-Рыбак. Правда, не знаю. Когда нам было по восемнадцать, мы все были такими же, как он. Служили добру и справедливости, не думали о завтрашнем дне, не щадили жизнь, сгорали как напудренные иллюзиями мотыльки. Но потом-то мы все повзрослели. Стали семейными людьми, полюбили покой и близкий уют и тишину… ты не понимаешь, наверное?
Ты понимал. В 1998 году на Академгородок Роща Ангелов было совершено жестокое нападение инопланетных захватчиков. Город был практически разрушен, он до сих пор лежит в руинах, являя собой величайший памятник жестокости и непонимания. Тогда, помимо великих героев, могучих рейнджеров, с головы которых конечно же не упал и волос обороной были заняты и государственные войска, из состава которых погибло около тысячи самых обыкновенных солдат, не защищенных ни мистическими Морферами, ни технологиями иных миров. О них, почему-то вспоминать не приятно.
Ты был там. Совсем ребенком ты следил из-за белой, накрахмаленной занавески своего дома как неслись железные войны темной королевны, как плавился асфальт, как будто картон рушился бетон.
Может, друг этого парня погиб в той битве, как знать.
-Мне кажется, если твой друг верил в свою мечту, он верно поступил, что отдал за нее свою жизнь, - убежденно говоришь ты, хотя на самом деле вряд ли не атакован сомнениями.
-Но он отдал за нее не только свою жизнь, Король-Рыбак. Он отдал за нее жизнь своих родных, которые могли бы быть счастливы, своих внуков, которые могли бы быть славными, своих товарищей, которые после его смерти уже не могли толком жить. Скажи, если бы твой друг вдруг поехал бы… во Вьетнам, например, во время локального конфликта, или в Афганистан. Отпустил бы ты его? Что бы ты ему сказал?
Образ Джейдена, без катаны, без алого морфа, но в хаки да с автоматом на перевес почему то застлал тебе глаза. А действительно, что? Подвергать себя опасности, идти на риск, все это рейнджеры умеют делать как никто другой, но не имя защиты красного доспеха, смог бы он сражаться? Хотя нет, не так. Смог бы ты позволить ему сражаться?
Не с найлоками, с людьми?
Вдруг странная мысль поразила твое сознание.
-Золото. Я знаю, как тебя зовут, - ты тихонько смотришь в сторону, боясь его тяжелого ответа, - Ты – Зейн, серебряный рейнджер из космоса. Лучший друг Андроса Алого.
Заголовки газет за 2003 год пестрили – бывший рейнджер Андрос погиб во время террористического акта 28 октября. Организация религиозного толка три дня удерживала в заложниках участников молодежного форума «Грааль», детей и подростков со всего света, приехавших протянуть руки навстречу другим национальностям, верованьям, убеждениям. Это мероприятием должно было стать символом мира, знаком того, чтобы не разделяло человечество сегодня, наши потомки возможно смогут через это перешагнуть и от полюса до полюса простереть руки для объятий, но все вышло вовсе не так. За трагедией наблюдал весь Земной шар.
Обычно, рейнджеры не вмешиваются в подобного рода события, оставляя их властям. Они не спасают людей от огня, наводнений или человечных злоумышленников, но Андрос не мог оставаться в стороне. А кто бы смог? Смог бы Джейден, ведомый великим предназначением? Смогли бы Эмили и Мия? А Майк и Кевин? А ты, ты бы смог, зная, что здание уже сгорает в ритуальном пожарище предубеждений и злости, что почти разрушен первый этаж, и конструкция скоро обрушится, а черный едкий дым не дает возможности для эвакуации при помощи вертолетов? Он попробовал в одиночку провести спасательную операцию, как в одиночку пробирался на корабль Астрономы и, конечно же, не сумел.
Выживших не было. 1433 жертвы, в число которых не включено 19 террористов.
Так вот какую войну он, странный угрюмый человек, друг мертвого героя, вечный оруженосец спящего в небытие Артура имел ввиду. Вечную войну.
Войну, которая не заканчивается со свержением очередного злодея с его золоченого, черненого трона. Войну, которая не заканчивается с очередным героем, ушедшим в утиль. Война, которую не выиграть ни по средствам знаков силы, ни при помощи самурайских мечей, ни с золотым морфером на запястье.
-Что, не изменился? – Зейн ухмыляется, - Готовы твои окуни, Король-Рыбак. Садись, отобедаем по-королевски.
Они ели молча. Как прошлое и будущее, случайно узнавшие друг – друга в зеркале.
Название: "Король-Рыбак"
Рейтинг: PG-13, пожалуй.
Жанр: Fantasy, Drama,
Пейринг: Нету такого
Бета: Если Аэла захочет забрать это на Альтер, она поправит для Альтера. Все равно тут это никто кроме нее не читает.
Дисклеймер от автора: да-да-да, я от этого рассказа ничего не имею, кроме упавшего напрочь Чувства Собственного Величия (далее ЧСВ). Персонажи не мои, я слишком убога чтобы придумать что-то свое.
Примечание от автора: Я глубоко не поклонник добавлять узнаваемые детали нашей унылой реальности в счастливый и радостный мир разноцветных героев в масках, поскольку это не доставляет вообще. Но тут что-то меня подвигло. Возможно, то, что я действительно поражена тем, что люди такое делают. Колличество жертв полностью равно анологичной цифре в теракте 9\11 разделенной на два.
Да и еще… ну скажите же, Антонио и Зейн похожи? Ну скажите же мне "да")
И да, не спрашивайте меня: "А как же Красный Навсегда?".
Король-рыбак
Он был угрюм, этот человек, и сидел не двигаясь и как будто вовсе не подовая признаков жизни. Он был одет не по моде, или даже как-то вне моды, в такую простую универсальную одежду, в которой смотрелся бы незаметно, что в этот день, что десять лет назад, что еще через десять лет. Потертые джинсы да серая фланелевая рубашка в клетку, что еще нужно? Впрочем, не смотря ни на что, он все равно был примечателен.
Чуткое лицо обросло бородой, руки казались привычными к любой работе, тело выдавало в нем того, к то ни один год провел в тренировках. Красив ли он был? Сложно сказать, ведь ты не девушка, чтобы оценивать мужскую внешность. Возможно когда-то. Сейчас это был просто усталый трудяга переваливший за третий десяток, но переживший много не по годам. Об этом говорила его кожа с отчетливыми ранами морщин, об этом говорил его взгляд, в котором тоже укрылись усталые борозды.
Он показался тебе знакомым. Знакомым, как само море, и таким же седым, хотя на самом деле его волосы явно выгорели на солнце.
-Эй, парень! Я знаю, что ты тут делаешь! – крикнул ты. Он сидел тут уже более трех часов и тебе стало жаль его. Наверное, ты испытывал некоторую склонность помогать лохматым бородатым бродягам.
-Знаешь? – он даже не удивился, спросил ровным, не звонким голосом.
-Конечно, чел! Ты хочешь попробовать моей рыбы, но не можешь, потому что у тебя нет денег! Конечно. Я все понимаю! Мировые течения рынка, агрессивная жена, которая отбирает зарплату, начальники, задерживающие выплаты… Несомненно, мое поварское искусство заслуживает миллионов долларов только за воду, моей рукой набранную из-под крана, но сегодня я добрый, так что угощу тебя просто так.
Человек улыбнулся.
-Если ты будешь кормить кого попало, сам останешься голодным, - отозвался он сквозь улыбку, - а за кусок рыбы я заплатить в состоянии.
-Так ты просто стесняешься подойти! Все ясно, увидел великого мастера специй и гриля и не знаешь, как попросить его милость приготовить тебе вкуснейшего деликатесного окуня на открытом огне.
Смешок.
-Если подумать, я действительно не против окуня.
Он встает с песка и смотрит на тебя так, как смотрел бы монарх, расположения которого ты с большим трудом добился. Ему действительно около тридцати, кожу покрывает здоровый, темный загар, ногти неровные, обломанные, грязные и чем больше смотришь на него, тем больше кажется, что ты его где-то уже видел, видел очень давно…
Когда вы с родителями переехали в научный городок со странным названием Роща Ангелов, мать сказала, что более отвратительного места на земле и найти нельзя, и была по-своему, несомненно права. Поселение выстроили вокруг научного центра НАСАДА, жизнь людей в основном ложилась на алтарь его блага, абсолютное большинство населения города была представлена учеными и их родными. Но главной достопримечательностью этого милого места были, конечно же не люди, не прекрасный исторический музей и даже не космический полигон. Главная достопримечательность города, это огромные монстры вылезающие из неоткуда с целю убивать, крушить, причинять боль… И те, кто защищает он них мирных граждан, конечно. Герои в масках.
Раньше ты думал, что рейнджеры, это только самураи, о которых рассказывал тебе Джейден, но тогда, глядя на этих странных ребят в разноцветном ты понял, что рейнджеры, это точно такая же технология как и та, что изучает твой отец.
Странно, почему этот тип в протертых джинсах вызвал в тебе такие воспоминания?
-Слушай, друг. Мы нигде раньше не могли встречаться? Может, ты ящики в доках таскаешь?
-Таскал, раньше. Но тебя не припомню… друг.
Дело было на вечернем морском берегу поздней тоскливой осенью, когда единственное, чего может желается, это горячий кофе да пушистый плед. Вода уже слишком холодна для отдыхающих, солнце постепенно теряет свое тепло, отдавая его золотистым листьям а те, не выдерживая его тяжести, постепенно облетают под ноги, унося с собой обрывки лета.
Торговля умирала, нужно было потихоньку перебираться на городские рынки, но ты тянул до последнего – никак не мог расстаться с закатом, утопающим в волнах каждый вечер, чтобы на рассвете вновь восстать из пены и дремы.
-Ну, пока рыбка на подходе давай, что ли знакомиться? Я – Антонио, величайший шеф-повар этой пристани! А тебя как называть?
-Зови меня… - он задумался на мгновенье, а потом со все той же улыбкой отозвался, - Персиваль.
-Персиваль, как же, ага. Тогда я не рыбак Антонио, а Король-Рыбак, повелитель морей! Так то!
Незнакомец продолжал улыбаться, и от этой тихой радости на обветренных его устах выступила кровь, потекла из трещин на губах.
-Но ты уже назвал свое настоящее имя, в чем же тогда смысл?
-Смысл, хех. Мы что, в какую-то игру играем? Либо называй свое имя, любо величай меня Королем-Рыбаком, не иначе.
И где ты все же мог его видеть? Роща Ангелов на так уж и велика, чтобы не заприметить в ней такого человека, как этот. Было в нем что-то очень колоритное, настоящее. Как в старом, истрепанном лесами и днями волке, прошедшем вдруг по заселенной дикими шавками помойке.
-Ну ладно, Король-Рыбак, договорились. Ничего не имею против такого прозвища, к тому же, оно тебе весьма идет. А меня называй просто Андросом, так звали моего лучшего друга.
Андрос… Математическая память, словно сталь закаленная постоянными занятиями и логикой подводила тебя так редко, но сегодня она как будто нарочно не хотела выпускать из своих глубин потаенные сокровища. Что это за имя такое, Андрос? Что это был за человек? Сейчас ты готов поклясться, что знал и этого мужчину, и его приятеля Андроса. А если и не знал, то по крайней мере имел о них представление, но… но все дальше и дальше был свет истины, укрытый бесконечной чернотой в глубине твоей черепной коробки.
-И что случилось с твоим лучшим другом, с этим Андросом? Ты говоришь о нем так, будто его уже нет в живых.
-А его и нет, - равнодушно отозвался безымянный путник, вдыхая дым костра, - не щадил он себя, верил в победу лучшего над темным и ушел на войну, потому что верил в свой долг и то, что обязан это сделать. Мол, если не он, то кто же, мол, так было велено ему судьбой, мол, он не имел выбора. Дурак был. Глупый самоуверенный идеалист. Невеста его таблеток наглоталась, так ее три дня откачивали. Не откачали. Сестра так была поглощена горем от утраты этого идиота, что мы думали, сорвется. Тоже что-нибудь устроит. Она, знаешь ли, девушка с характером… в общем, если бы встретил его сейчас, дал бы по морде.
И ты, конечно, подумал о своем идиоте и идеалисте. О своем друге, с несгибаемой верой в светлое, которое можно достичь, изводя свое тело и свою душу. О своем дураке, не имевшем жизни, только судьбу и предназначение.
Может быть, и ты через десять, пятнадцать лет будешь сидеть вот так, вспоминать его, злиться и мечтать поспорить с ним еще разок, еще один последний разок сказать ему, как же он ошибается, один последний раз…
-Знаешь, у меня тоже есть такой товарищ, - говоришь ты, переворачивая рыбу, - так что я тебя понимаю, вроде как… Но скажи, разве он был так уж и неправ?
-Я не знаю, Король-Рыбак. Правда, не знаю. Когда нам было по восемнадцать, мы все были такими же, как он. Служили добру и справедливости, не думали о завтрашнем дне, не щадили жизнь, сгорали как напудренные иллюзиями мотыльки. Но потом-то мы все повзрослели. Стали семейными людьми, полюбили покой и близкий уют и тишину… ты не понимаешь, наверное?
Ты понимал. В 1998 году на Академгородок Роща Ангелов было совершено жестокое нападение инопланетных захватчиков. Город был практически разрушен, он до сих пор лежит в руинах, являя собой величайший памятник жестокости и непонимания. Тогда, помимо великих героев, могучих рейнджеров, с головы которых конечно же не упал и волос обороной были заняты и государственные войска, из состава которых погибло около тысячи самых обыкновенных солдат, не защищенных ни мистическими Морферами, ни технологиями иных миров. О них, почему-то вспоминать не приятно.
Ты был там. Совсем ребенком ты следил из-за белой, накрахмаленной занавески своего дома как неслись железные войны темной королевны, как плавился асфальт, как будто картон рушился бетон.
Может, друг этого парня погиб в той битве, как знать.
-Мне кажется, если твой друг верил в свою мечту, он верно поступил, что отдал за нее свою жизнь, - убежденно говоришь ты, хотя на самом деле вряд ли не атакован сомнениями.
-Но он отдал за нее не только свою жизнь, Король-Рыбак. Он отдал за нее жизнь своих родных, которые могли бы быть счастливы, своих внуков, которые могли бы быть славными, своих товарищей, которые после его смерти уже не могли толком жить. Скажи, если бы твой друг вдруг поехал бы… во Вьетнам, например, во время локального конфликта, или в Афганистан. Отпустил бы ты его? Что бы ты ему сказал?
Образ Джейдена, без катаны, без алого морфа, но в хаки да с автоматом на перевес почему то застлал тебе глаза. А действительно, что? Подвергать себя опасности, идти на риск, все это рейнджеры умеют делать как никто другой, но не имя защиты красного доспеха, смог бы он сражаться? Хотя нет, не так. Смог бы ты позволить ему сражаться?
Не с найлоками, с людьми?
Вдруг странная мысль поразила твое сознание.
-Золото. Я знаю, как тебя зовут, - ты тихонько смотришь в сторону, боясь его тяжелого ответа, - Ты – Зейн, серебряный рейнджер из космоса. Лучший друг Андроса Алого.
Заголовки газет за 2003 год пестрили – бывший рейнджер Андрос погиб во время террористического акта 28 октября. Организация религиозного толка три дня удерживала в заложниках участников молодежного форума «Грааль», детей и подростков со всего света, приехавших протянуть руки навстречу другим национальностям, верованьям, убеждениям. Это мероприятием должно было стать символом мира, знаком того, чтобы не разделяло человечество сегодня, наши потомки возможно смогут через это перешагнуть и от полюса до полюса простереть руки для объятий, но все вышло вовсе не так. За трагедией наблюдал весь Земной шар.
Обычно, рейнджеры не вмешиваются в подобного рода события, оставляя их властям. Они не спасают людей от огня, наводнений или человечных злоумышленников, но Андрос не мог оставаться в стороне. А кто бы смог? Смог бы Джейден, ведомый великим предназначением? Смогли бы Эмили и Мия? А Майк и Кевин? А ты, ты бы смог, зная, что здание уже сгорает в ритуальном пожарище предубеждений и злости, что почти разрушен первый этаж, и конструкция скоро обрушится, а черный едкий дым не дает возможности для эвакуации при помощи вертолетов? Он попробовал в одиночку провести спасательную операцию, как в одиночку пробирался на корабль Астрономы и, конечно же, не сумел.
Выживших не было. 1433 жертвы, в число которых не включено 19 террористов.
Так вот какую войну он, странный угрюмый человек, друг мертвого героя, вечный оруженосец спящего в небытие Артура имел ввиду. Вечную войну.
Войну, которая не заканчивается со свержением очередного злодея с его золоченого, черненого трона. Войну, которая не заканчивается с очередным героем, ушедшим в утиль. Война, которую не выиграть ни по средствам знаков силы, ни при помощи самурайских мечей, ни с золотым морфером на запястье.
-Что, не изменился? – Зейн ухмыляется, - Готовы твои окуни, Король-Рыбак. Садись, отобедаем по-королевски.
Они ели молча. Как прошлое и будущее, случайно узнавшие друг – друга в зеркале.
вторник, 12 июля 2011
тексты о Билли все больше и больше)
Вы думаете, всё так просто?
Да, всё просто. Но совсем не так…
Альберт Эйнштейн
Ах, как же легко было на сердце у Майи в тот день! Как будто хватаешься за лиану и мчишься, но не раскачиваешься вовсе, а летишь только вперед и вперед, не останавливаясь вовсе, вовсе не встречая преград на своем пути. Она то шла, свободно разгребая босыми ногами листву там, где не ступали еще ни люди, ни животные, то повинуясь какому-то только ей одной желанию резко срывалась, бежала вперед будто молния, будто скользящий по воде яркий луч света, ниспосланный богами.
Ах, как прекрасно было это лето! Как пышно цвели травы, какими пьянящими были их ароматы, как необыкновенно сладки были ягоды, как звеняще, искренне пели птицы! Совсем недавно Майя получила свое имя, как и все, увидевшие свое тринадцатое лето. Оно очень нравилось девочке. М-А-Й-Я! Как замечательно звучит! Это имя шепнул ей на ухо Джерра, когда она ступала в воды реки Адун, и с тех пор казалось, что весь мир только и делает, что кличет ее.
-Майя! – журчат короткие речные волны, убегая вперед, от гор к водопадам.
-Майя! – шуршат сухие ветви.
-Майя, Майя! – вторит им насмешник лесное эхо.
«Майя», это означает весна. Джерра говорит, что она родилась весной, когда весь мир цвел и радовался ее первым дням, но сама она не помнила ни этого, ни даты своего рождения. Все это и не важно, ведь сейчас – лето, лето, когда она получила свое имя.
Девочка радовалась ему, как обновке. Как новому яркому венку, как легким кожаным сандалиям, которые очень любила, а потому не носила. «Майя»! Как чудно звучит.
К тому же, то, что она получила имя давало множество удивительных возможностей, которых она не имела раньше. Теперь, можно вместе со взрослыми ходить на охоту, вместе с ними молиться о душах животных, которым пришлось погибнуть, чтобы не погибла их деревня, изучать письмо и рисунок, выучить пляску первого снега, чтобы танцевать его вместе с другими невинными девицами кода мир побелеет, умоляя Зиму не быть суровой, выбрать себе Друга, мужчину, вместе с которым будет разжигать костер, который поцелует ее и тем самым сделает женщиной. До первого поцелуя все дети бесполы, даже если у них есть имя. Но даже это меркнет по сравнению с тем, что в конце этого лета она сможет увидеть сабли Квазара.
Сильные девушки и юноши, настоящие войны будут приходить со всех краев, из многих, многих деревень и кочующих племен, чтобы попробовать свои силы и рискнуть вытянуть из камня прославленное оружие. Так много чужеземцев будет, все они придут с диковинными гостинцами, с чарующими историями о своих приключениях, все принесут с собой что-то неведомое, дух настоящих приключений! Думать приятно. И она, как и все остальные познавшие свое тринадцатое лето будет сидеть и смотреть, как они, пришлецы, начнут обхватывать своими сильными руками рукояти мечей, как станут пробовать дергать их, и, быть может у кого-нибудь даже получится!
Боги, как прекрасно иметь имя! Она бежала, летела, неслась вперед, как безрассудная маленькая золотая птичка, не разбирая дороги, не оглядываясь по сторонам, когда вдруг премудрый диск солнца поблек, и вокруг стало темно. «Быть может, это туча спрятала светило?», - подумалось Майе, и она подняла голову. Но это была не туча. Это была огромная сине-серая тарелка, размером, наверное, даже не с хижину, с деревенскую площадь! Она была воистину громадна, так громадна, как, наверное, громадно солнце вдалеке! Майю охватил панический ужас, страх, смятение – никогда в жизни она не видела ничего, что поразило бы ее воображение так же, как эта штуковина, свободно зависшая в небе. Бессильно двигая деревенеющие от ужаса ноги девочка подбежала к ближайшему дереву и спряталась за ним, надеясь, что крона великана-дуба убережет ее от жуткой тарелки, в то время как лоно этого небесного тела разверзлось, и из него вылетел блестящий предмет, наподобие маленькой юркой лодочки, укрытой сверху еще одной лодочкой. Спустя всего мгновенье из нее вышел человек, одетый во все черное – даже голова его была укрыта черным шлемом. Весь он был облачен в странное одеяние, наподобие доспеха, да только пластики его были такими очевидно легкими и тонкими, что даже тоньше искуснейшие вылепленной глины. Человек в черном (а человек ли это был?) несколько мгновений смотрел на тарелку, а тарелка, по крайней мере, так показалось Майе, смотрела на человека в черном, как будто ожидая чего-то. Потом он коротко кивнул, резко поднял голову вверх, будто прощаясь и тарелка очень быстро исчезла за облаками, улетела, не оставив и следа. Можно было бы даже решить, что и не было никакой тарелки, что все это привиделась Майе, вот только человек в черном никуда не делся. По-прежнему продолжал стоять прямо посреди леса, по которому даже звери ходят со священным благоговением перед его мудростью, несколько не таясь и не переживая. Такая наглость в конец разозлила Майю. Да кто он такой, этот человек в черном? Будь он хоть сам дух темной зимней ночи, она больше не станет бояться его, ведь теперь она не просто Дитя. Она – Майя, Весенняя девушка, она этим летом впервые будет охотиться, впервые увидит сабли Квазара, сможет выбрать того, кто будет целовать ее у огня и впервые назовет женщиной, а через несколько лет, даже сможет оказаться Избранной, если так будет угодно проведенью! Она сможет стать воином или разведчиком, если захочет, и не этому наглому человеку в черном стоять в ее лесу так, будто это его дом!
С диким рыком, будто раненая пума вылетела Майя из своего укрытия сжимая в руке тонкий, блестящий нож, который еще не успела опробовать ни разу.
* * *
В основном в сказании о саблях Квазара не было ничего необычного. Стандартный набор – вытягиваешь меч из камня, получаешь силу, ловкость, величие, могущество и прочее из типового геройского набора, с неприятным довеском в виде Великого Предназначения заключающегося в спасении старушки-вселенной от разнообразной погани. В этом отношении данное оружие было мне напрочь неинтересно – Великое Предназначение и без того давило на совесть не хуже иной наковальни, а силу, мощь и прочую ерунду я смастерил себе сам, и был ей весьма доволен. Вопреки волнениям Цестрии броня была весьма крепка и надежна, латалась относительно легко и ни в чем не уступала обыкновенным морфам могучих рейнджеров.
Но кое-что в легендах о квазаровом наследстве все же показалось мне если не интересным, то как минимум достойными внимания. В некоторых интерпретациях предания упоминалось о еще одном свойстве сабель – защите от смерти. «Кто в руки возьмет творенье Квазара прекрасного, тот будет Избранным зваться... – так, дальше там как раз про разные дары, про тернии и испытания, приключения, мощь, так, это мы все пропустим, ага, - А так же, погибнуть Избранник не сможет от яда, от вражеской стали и прочих угроз раньше срока. Лишь столько живет одаренный чудесною саблей, сколь было отмерено ему при рожденье. Иные угрозы не смогут его потревожить. Умрет он в тот день, что был ему свыше указан» - а вот это уже звучит интересно. Эти строки даются не в каждой версии истории, однако интригуют. Мне ведь уже приходилось убеждаться – иногда логика уступает место иррациональности. Быть может если современная наука не может мне помочь, помогут иные силы? Впрочем, почти наверняка у этих «иных сил» есть резонное объяснение, просто пока нам еще рано его знать. Ну да не важно.
Мне было грустно расставаться с Андросом после нескольких месяцев знакомства, однако это было необходимо каждому из нас. Мы крепко обнялись на прощанье, и я на своем маленьком корабле, действительно плоховато переносящим большие перелеты отправился на земли дикой планеты Мириной, населенной племенами людей с отсталой цивилизацией. Что интересно, в таком состоянии их общество находилось уже более трех тысяч лет, в структуре его вовсе отсутствовали ученые, народы обладали лишь примитивной пиктографической письменностью на стадии перехода в иероглифическую, у них не были развиты ни экономика, ни дорожная система, ни государственность. Фольклор тоже был сформирован не слишком сильно, за исключением поклонению тотемным животным и почитания Квазара, который по их теологии выходит чем-то вроде звездного творца - наблюдателя. Мне не очень хотелось пополнить бастион богов Мириноя, и потому я, конечно, предпочел бы не встречается с местными жителями. Однако, как это часто бывает, обстоятельствам было угодно сложится совершенно не так, как мне хотелось. А сложились они в тринадцатилетнего подростка предположительно женского пола, с длинными развивающимися спутанными волосами, вылетевшего на меня с адскими воплями из-за ближайшего дерева едва я успел спуститься по трапу. Это было… гостеприимно.
Пока милейшее создание трогательно долбило своим огромным тесаком по броне фантома, у меня появилась минутка чтобы отойти от удивления и поразмыслить над происходящим. Дано: Ребенок, при ближайшем рассмотрении девочка, напуганный до неизвестной мне степени. Как будет решать? Самый очевидный выход, это, конечно, включить режим невидимости и попытаться укрыться в зарослях. Вот только мой корабль по-прежнему тут, дистанционного управления у него нет (упущение), голограммой его тоже не укроешь (еще одно упущение). Попытаться увернуться? Нет, тоже плохо. Пока я буду уклоняться, она почти наверняка по инерции свалиться, и, чего доброго пораниться своей игрушкой. И тогда выбор напросился сам собой. Как говориться: «Будь проще, и у тебя будет меньше делителей».
-Я сдаюсь.
-Что ты сказал, человек в черном? - От удивления девочка даже перестала замахиваться и воткнула в меня взгляд своих чайных глаз.
-Ты победила.
-Значит, ты мой пленник, - ее голосок тут же стал на удивление твердым и властным, - И пойдешь со мной.
-Куда?
-Не твое дело. Лучше скажи, чем мне тебя связать?
Ситуация начала напоминать необратимый цикл Карно. То есть пока все хорошо, и в любой момент может быть исправлено, но одно неверное движение, и все пойдет наперекосяк.
-Как тебя зовут?
Она недолго молчала, разглядывая чащобы, затем оборвала какую-то цветущую лозу и жестом потребовала, чтобы я для удобства связыванья свел вместе руки.
-Майя можешь меня называть. А ты? У тебя есть имя?
По ее интонации я сообразил, что это чрезвычайно важный вопрос.
-Фантом.
-Фантом? Что это за имя такое, Фантом? Это все равно, если бы я назвалась огнецветом или полевкой. Ну-ка назови свое имя, тот, кого я поймала, или я начну думать, что у тебя его и нет… или правда нет? У тебя что, нет имени? Ты его еще не заслужил?
-Я его потерял, - ответил я уклончиво, надеясь, что дальнейших вопросов не последует, и оказался прав – девочку настолько поразила эта фраза, будто я сказал, что потерял печень или забыл квадратный корень из двухсот пятидесяти шести.
-Ладно, пошли, безымянный. Я покажу тебя Джерре, а он уж решит, что делать.
И мы пошли. Девочка, Майя шла позади, подбадривая меня, по средствам тыканья между лопаток кинжалом, я вышагивал впереди, со связанными руками. По-своему это было интересно. Мириной действительно был прекрасен. Его флора не слишком сильно отличалась от земной в районах тропического климата (хотя температурный режим близок к стредней полосе), но будучи жителем своей родной планеты, я никогда не видел ее так близко, как видел в тот день. Нарисованная на страницах красочных детских энциклопедий, зашифрованная в двоичный код и спрятанная в глубине монитора компьютера, она предстала передо мною сейчас во всей своей ошеломляющей красе и сбивала с ног. Запахи, звуки, влажность, все это, зачитанное мною в книгах про викторианских искателей приключений, описанное, казалось так бесконечно подробно вдруг стало лишь бледным призраком действительности, которая, будто намеренно лезла в мои глаза, отвлекая от маленькой воительницы, гордо сопровождающей свою добычу. Если подумать, Майя и правда была трогательна до бесконечности.
В деревне наше появление вызвало большой переполох. Женщины при виде меня закрывали окна, затянутые тонкой кожей, похожей на бычьи пузыри, дети ошарашено глазели вслед, иные из них начинали плакать, мужчины удивленно и воинственно приближались. С каждым шагом улыбка моей маленькой похитительницы становилась все более широкой, она была весьма довольна собой. И не удивительно – почти все жители поселка смотрели на нее с очевидным почтением. Наконец вперед вышел старик средней степени бородатости, такой же крепкий, как Кинвон, хотя и очевидно более потрепанный жизнью, хотя и не переживший столь массовых сражений. Судя по тому, как все сразу притихли, как обратились к нему все взоры и очевидно души, сразу стало ясно что это – представитель власти. А кто именно - шаман, вождь или староста было непринципиально.
-Кого ты привела к нам Майя? – спросил он так добродушно, будто шла речь о парнишке из соседней деревни, - кого и зачем?
-Он мой пленник. Я сама изловила его после того, как он спустился с небес! - провозгласила девочка. Голос ее так и сочился гордостью.
-Ох, все ясно. Скажи мне, пленник Майи, ты пришел посмотреть на сабли Квазара?
Ну конечно. Раз легенда так популярна, сюда периодически заглядывают желающие почувствовать себя королем Артуром космические туристы да просто любопытствующие, и жители деревни, теоретически, к такому повороту готовы, так что я не то, чтобы сильно удивил их. Просто представляю из себя занимательную ценностью, вероятно похожую в представлении аборигенов Мириноя, на внезапно оказавшейся реальным чайник Рассела.
-Это так.
-Желаешь ли ты нам зла, звездный гость?
-Вовсе нет.
-А готов ли ты это доказать?
Ага, понятно. Миринойцы, уставшие давать всякому космическому сброду запросто лапать свои реликвии наверняка уже составили для гостей из холодного черного космоса прайс-лист. Как это меркантильно, не ожидал. Впрочем, почему бы и нет? В конце - концов, они же тоже люди, а люди настроены получать блага. При ином раскладе не выжило бы человечество ни на Земле, ни на Мириное. Ведь даже в сказках добрые старушки не просто так подсказывали принца пути из темных лесов, так чего я хотел, сказочного благородства? Но старик как будто прочитал мои мысли.
-Не думай, я спрашиваю тебя об этом потому, что желаю платы за услуги. Если тебе, темный странник, будет угодно притронутся к саблям, ты сможешь сделать это так же, как и все. Просто сейчас, когда я вижу пришельца из иных миров, я смею надеяться, что он много больше силен и хитер, чем даже лучший из наших мужей. А у нас большое несчастье приключилось, и помочь некому.
-В чем дело?
Интересно, пока я спал Андрос написал у меня на лбу «герой на полставки» или даже в черной маске фантома у меня вид интеллигентного юноши неспособного сказать «нет»?
-Слушай же! В трех рощах отсюда, в серых скалах завелось неведомое чудище. По ночам оно воет волком, днем скребет жуткими своими когтями. Многие видели его силуэт на фоне встающих лун!
-Вы хотите избавления от него?
Да делись оно все на ноль! Если меня просят о помощи, кто я такой, чтобы отказать?
-Именно.
-Отправлюсь немедленно.
И я развернулся в указанном направлении и зашагал, как был. Со связанными цветущей ветвью руками. Но, видимо, спокойно уйти мне было не суждено.
-Эй, подожди! Джерра, ты не можешь отпустить его просто так! по закону он мой пленник и не имеет права самостоятельно ходить, где ему вздумается без моего присмотра!
-Но Майя…
Судя по тому, что Джерра молчал, сказать ему действительно было нечего, и это мне искренне не понравилось. День и так начался прескверно, не хватало еще отправляясь на битву с неведомым созданием брать с собой тринадцатилетнюю разбойницу.
Однако законы этого мира явно были выше здравого смысла, и старик тяжело вздохнув дал свое согласие. Кто бы знал, как тяжело в этот момент вздохнул я!
Раз дело касалось не только меня, но и Майи, нам пришлось подождать до рассвета следующего дня. Мать девочки, милая и еще совсем молодая женщина снабдила нас едой и улыбкой, отец ее – колчаном стрел и коротким мечом. Он явно не доверял моему оружию, считая, что раз опасности подвергается его дочь, лучше пользоваться старыми, но проверенными средствами, таким как крепкое оперение, тугая тетива, да точеная сталь.
Дорога к скалам длилась около четырех часов, и все это время моя милая спутница радостно щебетала, никак не проявляя признаков усталости. Для нее все это было ни капли не труднее прогулки в центральный парк, и судя по всему так же весело.
-А если мы не сможем договориться с чудищем, и нам придется его убить? – спрашивала она взволнованно, - как я буду просить о прощении его душу? Если он не похож ни на одно из известных мне животных и не назовет своего имени, как я обращусь к его сути, как попрошу о прощении его сердце? Может быть, он тоже потерял свое имя, как ты, Фантом? И почему ты все время молчишь? Тебе не кажется важной молитва о погибшем? Если ты убиваешь кого-то, нужно обязательно просить прощения, разве ты не знал? Если не просить прощения, если не успокаивать мятежную душу песней, ей будет больно, а зачем причинять лишнюю боль тому, кто и без того мертв?
Я вспомнил о многочисленных монстров Рощи Ангелов. Вспомнил о том, как они взрывались, о том, как рассыпались в прах, исчезали и растворялись. Вспомнил о том, как редко жалел их.
Все вокруг, мои друзья и знакомые всегда называли меня мягкосердечным. Говорили, что я слишком добр, что моя душа, по всей видимости, сделана из изнеженной сахарной ваты, на которой так легко остаются следы. Да и сам я всегда мнил себя пацифистом, полагал, что даже с иными тварями из преисподней можно найти общий язык. Почему же сейчас рядом с этой девочкой, вслушиваясь в ее невесомую болтовню, я чувствовал себя таким гадом?
-Не у всех монстров есть душа, Майя, - сказал я тихо, и она сразу завяла.
А я так хотел, чтобы она спорила со мной, начала доказывать свою правоту.
Тем не менее, скалы приближались. Они были не так высоки, как можно было бы подумать, и даже не то, чтобы слишком привлекательны. Крупному монстру не нашлось бы здесь простора, мелкий мог жить в одной из пещер.
-Много ли тут мест, где можно укрыться?
-Нет, тут только одна пещера и вовсе нет подземных коридоров.
Так чего же вы боялись? Давно бы вытравили этого монстра, если бы пошли туда всей деревней. Хотя, легко мне говорить! Я видел подобных созданий каждую неделю и не по разу. А ведь обычные люди не так привычны к такому зрелищу.
Однако происходящее продолжало меня удивлять. При входе нас не ждали ни сваленные в кучу кости, ни угрожающего вида пятна слизи, ни еще какие-нибудь обыкновенных атрибутов обиталища жуткой твари. Видимо, Майю это тоже несколько удивило. Подойдя к сырой чернильной бездне, она набрала в грудь побольше воздуха и что есть мочи закричала:
-Злобное Существо! Выходи на Бой! Мы пришли тебя побеждать!
Если бы я мог, прижал бы к лицу ладонь.
-Нет, ну, правда! Выходи, не бойся!
А сама бы ты вышла на такой выкрик, Майя?
Но к моему глубочайшему шоку из темноты послышались первые звуки. Страшный, дикий монстр, устрашивший все окрестности… скулил.
Через пару мгновений на свет вышел источник звука. Это было создание, более всего напоминавшее маленького мальчика с головой собаки. Очень безобразной собаки. Вместо шерсти его кожа была покрыта крупной, серой чешуей, уши заменяли перепонки. У щенка был такой вид, будто от страха он сейчас умрет, причем прямо на этих камнях. Глаза были красными от слез, ручки (лапки?) крупно тряслись, да и вообще, весь образ ребенка, а по-другому его назвать было сложно, говорил нам о том что он голоден, перепуган и на последнем издыхании от напряжения.
«Главное, чтобы Майя не струхнула и не начала орать, - подумалось мне, - потому что тогда он тоже начнет орать, и они напугают друг друга еще больше», но она, конечно, начала. Она завизжала. От восторга.
-О, все звери Мириноя, как он хорош! – вскричала она будто блондинка, увидевшая болонку.
Ну конечно. Какая девушка не будет в восторге от гипертрофированного антропоморфного пса-мутанта? Я улыбнулся под шлемом.
-Как тебя зовут, прелесть? Меня – Майя, я только недавно получила свое имя. Это – Фантом. Он свое имя потерял. Это каким же нужно быть растяпой, чтобы потерять свое имя?! А как тебя зовут?
-Анубис… Крюгер…Мем… - пробормотал мальчишка-пес срывающимся голосом.
По дороге в деревню Анибус Крюгер рассказал нам свою историю. Оказалось, его родная планета, Сириус, была атакованная войнами Астрономы. Они искали себе рекрутов, иномирян с отталкивающей по мнению самой принцессы зла и ее поданных внешностью, чтобы в будущем воспитать из них солдат. Говорят и с самой Астрономой когда-то поступили схожим образом, но это уже что-то из области слухов. Однако, в процессе перевозки Догги (так прозвала его Майя) оказался совершенно бесполезным, и его бросили тут, как ненужный мусор. Мальчик был очень смышленым, на Мириное ему было не место, хотя Майя, со свойственным ей упорством, до последнего уговаривала его (и меня) остаться. Но я был непреклонен – ребенка надлежало доставить на его родную планету, к родителям и семье.
На этот раз попутный транспорт пришлось ловить довольно долго. Мы вместе дождались осеннего праздника-ритуала вытягиванья сабель, и я, на общих основаниях попробовал высвободить из каменного плена меч, который, конечно же, и не думал подаваться.
Потом была зима, и мы, вместе с Догги любовались на нашу милую подругу, вместе с другими девушками босиком танцующую на первом снегу, теплыми своими ногами и сердцем растапливающей его. Ах, что это было за зрелище, что это было за время! Но через несколько дней, наконец, прибыл тот, кто смог протянуть нам руку помощи. Его корабль светился цветами светофора.
-Я – Синий Центурион, готов помочь вам, путники, если вы не нарушаете закон!
-Мне нужно привезти этого молодого человека домой, его там ждут, - сказал я, не объясняя подробностей, и, Центуриону, этого, кажется, хватило.
Мы отправились на Сириус, в то время, как хозяин транспорта держал путь на Землю.
Перед отъездом Майя попросила сделать для нее «еще одну вещь».
Мы забрались на высокий холм, усыпанный белыми снежинками, и развели там высокий костер. В этот момент мне казалось, что, весь мир, это и есть эта маленькая затерянная в глубинах галактики планета, что нет и не было никогда никакой Земли, никаких Могучих Морфинов и никакого Зордона. Есть только Мириной, только я, Майя, Догги и этот оранжевый огонь, символ нашей свободы.
-Теперь ты должен сделать меня женщиной! – требовательно заявила моя прямая ненаглядная, - не бойся, для этого ничего особенного не нужно. Просто поцелуй меня, ладно? Я закрою глаза и не буду смотреть на твое лицо.
Я не мог снять шлема, чтобы поцеловать ее. Не мог. Но все равно снял, сделал это только на мгновенье, чтобы коснуться губами ее горячего лба.
Глава 2
Вы думаете, всё так просто?
Да, всё просто. Но совсем не так…
Альберт Эйнштейн
Ах, как же легко было на сердце у Майи в тот день! Как будто хватаешься за лиану и мчишься, но не раскачиваешься вовсе, а летишь только вперед и вперед, не останавливаясь вовсе, вовсе не встречая преград на своем пути. Она то шла, свободно разгребая босыми ногами листву там, где не ступали еще ни люди, ни животные, то повинуясь какому-то только ей одной желанию резко срывалась, бежала вперед будто молния, будто скользящий по воде яркий луч света, ниспосланный богами.
Ах, как прекрасно было это лето! Как пышно цвели травы, какими пьянящими были их ароматы, как необыкновенно сладки были ягоды, как звеняще, искренне пели птицы! Совсем недавно Майя получила свое имя, как и все, увидевшие свое тринадцатое лето. Оно очень нравилось девочке. М-А-Й-Я! Как замечательно звучит! Это имя шепнул ей на ухо Джерра, когда она ступала в воды реки Адун, и с тех пор казалось, что весь мир только и делает, что кличет ее.
-Майя! – журчат короткие речные волны, убегая вперед, от гор к водопадам.
-Майя! – шуршат сухие ветви.
-Майя, Майя! – вторит им насмешник лесное эхо.
«Майя», это означает весна. Джерра говорит, что она родилась весной, когда весь мир цвел и радовался ее первым дням, но сама она не помнила ни этого, ни даты своего рождения. Все это и не важно, ведь сейчас – лето, лето, когда она получила свое имя.
Девочка радовалась ему, как обновке. Как новому яркому венку, как легким кожаным сандалиям, которые очень любила, а потому не носила. «Майя»! Как чудно звучит.
К тому же, то, что она получила имя давало множество удивительных возможностей, которых она не имела раньше. Теперь, можно вместе со взрослыми ходить на охоту, вместе с ними молиться о душах животных, которым пришлось погибнуть, чтобы не погибла их деревня, изучать письмо и рисунок, выучить пляску первого снега, чтобы танцевать его вместе с другими невинными девицами кода мир побелеет, умоляя Зиму не быть суровой, выбрать себе Друга, мужчину, вместе с которым будет разжигать костер, который поцелует ее и тем самым сделает женщиной. До первого поцелуя все дети бесполы, даже если у них есть имя. Но даже это меркнет по сравнению с тем, что в конце этого лета она сможет увидеть сабли Квазара.
Сильные девушки и юноши, настоящие войны будут приходить со всех краев, из многих, многих деревень и кочующих племен, чтобы попробовать свои силы и рискнуть вытянуть из камня прославленное оружие. Так много чужеземцев будет, все они придут с диковинными гостинцами, с чарующими историями о своих приключениях, все принесут с собой что-то неведомое, дух настоящих приключений! Думать приятно. И она, как и все остальные познавшие свое тринадцатое лето будет сидеть и смотреть, как они, пришлецы, начнут обхватывать своими сильными руками рукояти мечей, как станут пробовать дергать их, и, быть может у кого-нибудь даже получится!
Боги, как прекрасно иметь имя! Она бежала, летела, неслась вперед, как безрассудная маленькая золотая птичка, не разбирая дороги, не оглядываясь по сторонам, когда вдруг премудрый диск солнца поблек, и вокруг стало темно. «Быть может, это туча спрятала светило?», - подумалось Майе, и она подняла голову. Но это была не туча. Это была огромная сине-серая тарелка, размером, наверное, даже не с хижину, с деревенскую площадь! Она была воистину громадна, так громадна, как, наверное, громадно солнце вдалеке! Майю охватил панический ужас, страх, смятение – никогда в жизни она не видела ничего, что поразило бы ее воображение так же, как эта штуковина, свободно зависшая в небе. Бессильно двигая деревенеющие от ужаса ноги девочка подбежала к ближайшему дереву и спряталась за ним, надеясь, что крона великана-дуба убережет ее от жуткой тарелки, в то время как лоно этого небесного тела разверзлось, и из него вылетел блестящий предмет, наподобие маленькой юркой лодочки, укрытой сверху еще одной лодочкой. Спустя всего мгновенье из нее вышел человек, одетый во все черное – даже голова его была укрыта черным шлемом. Весь он был облачен в странное одеяние, наподобие доспеха, да только пластики его были такими очевидно легкими и тонкими, что даже тоньше искуснейшие вылепленной глины. Человек в черном (а человек ли это был?) несколько мгновений смотрел на тарелку, а тарелка, по крайней мере, так показалось Майе, смотрела на человека в черном, как будто ожидая чего-то. Потом он коротко кивнул, резко поднял голову вверх, будто прощаясь и тарелка очень быстро исчезла за облаками, улетела, не оставив и следа. Можно было бы даже решить, что и не было никакой тарелки, что все это привиделась Майе, вот только человек в черном никуда не делся. По-прежнему продолжал стоять прямо посреди леса, по которому даже звери ходят со священным благоговением перед его мудростью, несколько не таясь и не переживая. Такая наглость в конец разозлила Майю. Да кто он такой, этот человек в черном? Будь он хоть сам дух темной зимней ночи, она больше не станет бояться его, ведь теперь она не просто Дитя. Она – Майя, Весенняя девушка, она этим летом впервые будет охотиться, впервые увидит сабли Квазара, сможет выбрать того, кто будет целовать ее у огня и впервые назовет женщиной, а через несколько лет, даже сможет оказаться Избранной, если так будет угодно проведенью! Она сможет стать воином или разведчиком, если захочет, и не этому наглому человеку в черном стоять в ее лесу так, будто это его дом!
С диким рыком, будто раненая пума вылетела Майя из своего укрытия сжимая в руке тонкий, блестящий нож, который еще не успела опробовать ни разу.
* * *
В основном в сказании о саблях Квазара не было ничего необычного. Стандартный набор – вытягиваешь меч из камня, получаешь силу, ловкость, величие, могущество и прочее из типового геройского набора, с неприятным довеском в виде Великого Предназначения заключающегося в спасении старушки-вселенной от разнообразной погани. В этом отношении данное оружие было мне напрочь неинтересно – Великое Предназначение и без того давило на совесть не хуже иной наковальни, а силу, мощь и прочую ерунду я смастерил себе сам, и был ей весьма доволен. Вопреки волнениям Цестрии броня была весьма крепка и надежна, латалась относительно легко и ни в чем не уступала обыкновенным морфам могучих рейнджеров.
Но кое-что в легендах о квазаровом наследстве все же показалось мне если не интересным, то как минимум достойными внимания. В некоторых интерпретациях предания упоминалось о еще одном свойстве сабель – защите от смерти. «Кто в руки возьмет творенье Квазара прекрасного, тот будет Избранным зваться... – так, дальше там как раз про разные дары, про тернии и испытания, приключения, мощь, так, это мы все пропустим, ага, - А так же, погибнуть Избранник не сможет от яда, от вражеской стали и прочих угроз раньше срока. Лишь столько живет одаренный чудесною саблей, сколь было отмерено ему при рожденье. Иные угрозы не смогут его потревожить. Умрет он в тот день, что был ему свыше указан» - а вот это уже звучит интересно. Эти строки даются не в каждой версии истории, однако интригуют. Мне ведь уже приходилось убеждаться – иногда логика уступает место иррациональности. Быть может если современная наука не может мне помочь, помогут иные силы? Впрочем, почти наверняка у этих «иных сил» есть резонное объяснение, просто пока нам еще рано его знать. Ну да не важно.
Мне было грустно расставаться с Андросом после нескольких месяцев знакомства, однако это было необходимо каждому из нас. Мы крепко обнялись на прощанье, и я на своем маленьком корабле, действительно плоховато переносящим большие перелеты отправился на земли дикой планеты Мириной, населенной племенами людей с отсталой цивилизацией. Что интересно, в таком состоянии их общество находилось уже более трех тысяч лет, в структуре его вовсе отсутствовали ученые, народы обладали лишь примитивной пиктографической письменностью на стадии перехода в иероглифическую, у них не были развиты ни экономика, ни дорожная система, ни государственность. Фольклор тоже был сформирован не слишком сильно, за исключением поклонению тотемным животным и почитания Квазара, который по их теологии выходит чем-то вроде звездного творца - наблюдателя. Мне не очень хотелось пополнить бастион богов Мириноя, и потому я, конечно, предпочел бы не встречается с местными жителями. Однако, как это часто бывает, обстоятельствам было угодно сложится совершенно не так, как мне хотелось. А сложились они в тринадцатилетнего подростка предположительно женского пола, с длинными развивающимися спутанными волосами, вылетевшего на меня с адскими воплями из-за ближайшего дерева едва я успел спуститься по трапу. Это было… гостеприимно.
Пока милейшее создание трогательно долбило своим огромным тесаком по броне фантома, у меня появилась минутка чтобы отойти от удивления и поразмыслить над происходящим. Дано: Ребенок, при ближайшем рассмотрении девочка, напуганный до неизвестной мне степени. Как будет решать? Самый очевидный выход, это, конечно, включить режим невидимости и попытаться укрыться в зарослях. Вот только мой корабль по-прежнему тут, дистанционного управления у него нет (упущение), голограммой его тоже не укроешь (еще одно упущение). Попытаться увернуться? Нет, тоже плохо. Пока я буду уклоняться, она почти наверняка по инерции свалиться, и, чего доброго пораниться своей игрушкой. И тогда выбор напросился сам собой. Как говориться: «Будь проще, и у тебя будет меньше делителей».
-Я сдаюсь.
-Что ты сказал, человек в черном? - От удивления девочка даже перестала замахиваться и воткнула в меня взгляд своих чайных глаз.
-Ты победила.
-Значит, ты мой пленник, - ее голосок тут же стал на удивление твердым и властным, - И пойдешь со мной.
-Куда?
-Не твое дело. Лучше скажи, чем мне тебя связать?
Ситуация начала напоминать необратимый цикл Карно. То есть пока все хорошо, и в любой момент может быть исправлено, но одно неверное движение, и все пойдет наперекосяк.
-Как тебя зовут?
Она недолго молчала, разглядывая чащобы, затем оборвала какую-то цветущую лозу и жестом потребовала, чтобы я для удобства связыванья свел вместе руки.
-Майя можешь меня называть. А ты? У тебя есть имя?
По ее интонации я сообразил, что это чрезвычайно важный вопрос.
-Фантом.
-Фантом? Что это за имя такое, Фантом? Это все равно, если бы я назвалась огнецветом или полевкой. Ну-ка назови свое имя, тот, кого я поймала, или я начну думать, что у тебя его и нет… или правда нет? У тебя что, нет имени? Ты его еще не заслужил?
-Я его потерял, - ответил я уклончиво, надеясь, что дальнейших вопросов не последует, и оказался прав – девочку настолько поразила эта фраза, будто я сказал, что потерял печень или забыл квадратный корень из двухсот пятидесяти шести.
-Ладно, пошли, безымянный. Я покажу тебя Джерре, а он уж решит, что делать.
И мы пошли. Девочка, Майя шла позади, подбадривая меня, по средствам тыканья между лопаток кинжалом, я вышагивал впереди, со связанными руками. По-своему это было интересно. Мириной действительно был прекрасен. Его флора не слишком сильно отличалась от земной в районах тропического климата (хотя температурный режим близок к стредней полосе), но будучи жителем своей родной планеты, я никогда не видел ее так близко, как видел в тот день. Нарисованная на страницах красочных детских энциклопедий, зашифрованная в двоичный код и спрятанная в глубине монитора компьютера, она предстала передо мною сейчас во всей своей ошеломляющей красе и сбивала с ног. Запахи, звуки, влажность, все это, зачитанное мною в книгах про викторианских искателей приключений, описанное, казалось так бесконечно подробно вдруг стало лишь бледным призраком действительности, которая, будто намеренно лезла в мои глаза, отвлекая от маленькой воительницы, гордо сопровождающей свою добычу. Если подумать, Майя и правда была трогательна до бесконечности.
В деревне наше появление вызвало большой переполох. Женщины при виде меня закрывали окна, затянутые тонкой кожей, похожей на бычьи пузыри, дети ошарашено глазели вслед, иные из них начинали плакать, мужчины удивленно и воинственно приближались. С каждым шагом улыбка моей маленькой похитительницы становилась все более широкой, она была весьма довольна собой. И не удивительно – почти все жители поселка смотрели на нее с очевидным почтением. Наконец вперед вышел старик средней степени бородатости, такой же крепкий, как Кинвон, хотя и очевидно более потрепанный жизнью, хотя и не переживший столь массовых сражений. Судя по тому, как все сразу притихли, как обратились к нему все взоры и очевидно души, сразу стало ясно что это – представитель власти. А кто именно - шаман, вождь или староста было непринципиально.
-Кого ты привела к нам Майя? – спросил он так добродушно, будто шла речь о парнишке из соседней деревни, - кого и зачем?
-Он мой пленник. Я сама изловила его после того, как он спустился с небес! - провозгласила девочка. Голос ее так и сочился гордостью.
-Ох, все ясно. Скажи мне, пленник Майи, ты пришел посмотреть на сабли Квазара?
Ну конечно. Раз легенда так популярна, сюда периодически заглядывают желающие почувствовать себя королем Артуром космические туристы да просто любопытствующие, и жители деревни, теоретически, к такому повороту готовы, так что я не то, чтобы сильно удивил их. Просто представляю из себя занимательную ценностью, вероятно похожую в представлении аборигенов Мириноя, на внезапно оказавшейся реальным чайник Рассела.
-Это так.
-Желаешь ли ты нам зла, звездный гость?
-Вовсе нет.
-А готов ли ты это доказать?
Ага, понятно. Миринойцы, уставшие давать всякому космическому сброду запросто лапать свои реликвии наверняка уже составили для гостей из холодного черного космоса прайс-лист. Как это меркантильно, не ожидал. Впрочем, почему бы и нет? В конце - концов, они же тоже люди, а люди настроены получать блага. При ином раскладе не выжило бы человечество ни на Земле, ни на Мириное. Ведь даже в сказках добрые старушки не просто так подсказывали принца пути из темных лесов, так чего я хотел, сказочного благородства? Но старик как будто прочитал мои мысли.
-Не думай, я спрашиваю тебя об этом потому, что желаю платы за услуги. Если тебе, темный странник, будет угодно притронутся к саблям, ты сможешь сделать это так же, как и все. Просто сейчас, когда я вижу пришельца из иных миров, я смею надеяться, что он много больше силен и хитер, чем даже лучший из наших мужей. А у нас большое несчастье приключилось, и помочь некому.
-В чем дело?
Интересно, пока я спал Андрос написал у меня на лбу «герой на полставки» или даже в черной маске фантома у меня вид интеллигентного юноши неспособного сказать «нет»?
-Слушай же! В трех рощах отсюда, в серых скалах завелось неведомое чудище. По ночам оно воет волком, днем скребет жуткими своими когтями. Многие видели его силуэт на фоне встающих лун!
-Вы хотите избавления от него?
Да делись оно все на ноль! Если меня просят о помощи, кто я такой, чтобы отказать?
-Именно.
-Отправлюсь немедленно.
И я развернулся в указанном направлении и зашагал, как был. Со связанными цветущей ветвью руками. Но, видимо, спокойно уйти мне было не суждено.
-Эй, подожди! Джерра, ты не можешь отпустить его просто так! по закону он мой пленник и не имеет права самостоятельно ходить, где ему вздумается без моего присмотра!
-Но Майя…
Судя по тому, что Джерра молчал, сказать ему действительно было нечего, и это мне искренне не понравилось. День и так начался прескверно, не хватало еще отправляясь на битву с неведомым созданием брать с собой тринадцатилетнюю разбойницу.
Однако законы этого мира явно были выше здравого смысла, и старик тяжело вздохнув дал свое согласие. Кто бы знал, как тяжело в этот момент вздохнул я!
Раз дело касалось не только меня, но и Майи, нам пришлось подождать до рассвета следующего дня. Мать девочки, милая и еще совсем молодая женщина снабдила нас едой и улыбкой, отец ее – колчаном стрел и коротким мечом. Он явно не доверял моему оружию, считая, что раз опасности подвергается его дочь, лучше пользоваться старыми, но проверенными средствами, таким как крепкое оперение, тугая тетива, да точеная сталь.
Дорога к скалам длилась около четырех часов, и все это время моя милая спутница радостно щебетала, никак не проявляя признаков усталости. Для нее все это было ни капли не труднее прогулки в центральный парк, и судя по всему так же весело.
-А если мы не сможем договориться с чудищем, и нам придется его убить? – спрашивала она взволнованно, - как я буду просить о прощении его душу? Если он не похож ни на одно из известных мне животных и не назовет своего имени, как я обращусь к его сути, как попрошу о прощении его сердце? Может быть, он тоже потерял свое имя, как ты, Фантом? И почему ты все время молчишь? Тебе не кажется важной молитва о погибшем? Если ты убиваешь кого-то, нужно обязательно просить прощения, разве ты не знал? Если не просить прощения, если не успокаивать мятежную душу песней, ей будет больно, а зачем причинять лишнюю боль тому, кто и без того мертв?
Я вспомнил о многочисленных монстров Рощи Ангелов. Вспомнил о том, как они взрывались, о том, как рассыпались в прах, исчезали и растворялись. Вспомнил о том, как редко жалел их.
Все вокруг, мои друзья и знакомые всегда называли меня мягкосердечным. Говорили, что я слишком добр, что моя душа, по всей видимости, сделана из изнеженной сахарной ваты, на которой так легко остаются следы. Да и сам я всегда мнил себя пацифистом, полагал, что даже с иными тварями из преисподней можно найти общий язык. Почему же сейчас рядом с этой девочкой, вслушиваясь в ее невесомую болтовню, я чувствовал себя таким гадом?
-Не у всех монстров есть душа, Майя, - сказал я тихо, и она сразу завяла.
А я так хотел, чтобы она спорила со мной, начала доказывать свою правоту.
Тем не менее, скалы приближались. Они были не так высоки, как можно было бы подумать, и даже не то, чтобы слишком привлекательны. Крупному монстру не нашлось бы здесь простора, мелкий мог жить в одной из пещер.
-Много ли тут мест, где можно укрыться?
-Нет, тут только одна пещера и вовсе нет подземных коридоров.
Так чего же вы боялись? Давно бы вытравили этого монстра, если бы пошли туда всей деревней. Хотя, легко мне говорить! Я видел подобных созданий каждую неделю и не по разу. А ведь обычные люди не так привычны к такому зрелищу.
Однако происходящее продолжало меня удивлять. При входе нас не ждали ни сваленные в кучу кости, ни угрожающего вида пятна слизи, ни еще какие-нибудь обыкновенных атрибутов обиталища жуткой твари. Видимо, Майю это тоже несколько удивило. Подойдя к сырой чернильной бездне, она набрала в грудь побольше воздуха и что есть мочи закричала:
-Злобное Существо! Выходи на Бой! Мы пришли тебя побеждать!
Если бы я мог, прижал бы к лицу ладонь.
-Нет, ну, правда! Выходи, не бойся!
А сама бы ты вышла на такой выкрик, Майя?
Но к моему глубочайшему шоку из темноты послышались первые звуки. Страшный, дикий монстр, устрашивший все окрестности… скулил.
Через пару мгновений на свет вышел источник звука. Это было создание, более всего напоминавшее маленького мальчика с головой собаки. Очень безобразной собаки. Вместо шерсти его кожа была покрыта крупной, серой чешуей, уши заменяли перепонки. У щенка был такой вид, будто от страха он сейчас умрет, причем прямо на этих камнях. Глаза были красными от слез, ручки (лапки?) крупно тряслись, да и вообще, весь образ ребенка, а по-другому его назвать было сложно, говорил нам о том что он голоден, перепуган и на последнем издыхании от напряжения.
«Главное, чтобы Майя не струхнула и не начала орать, - подумалось мне, - потому что тогда он тоже начнет орать, и они напугают друг друга еще больше», но она, конечно, начала. Она завизжала. От восторга.
-О, все звери Мириноя, как он хорош! – вскричала она будто блондинка, увидевшая болонку.
Ну конечно. Какая девушка не будет в восторге от гипертрофированного антропоморфного пса-мутанта? Я улыбнулся под шлемом.
-Как тебя зовут, прелесть? Меня – Майя, я только недавно получила свое имя. Это – Фантом. Он свое имя потерял. Это каким же нужно быть растяпой, чтобы потерять свое имя?! А как тебя зовут?
-Анубис… Крюгер…Мем… - пробормотал мальчишка-пес срывающимся голосом.
По дороге в деревню Анибус Крюгер рассказал нам свою историю. Оказалось, его родная планета, Сириус, была атакованная войнами Астрономы. Они искали себе рекрутов, иномирян с отталкивающей по мнению самой принцессы зла и ее поданных внешностью, чтобы в будущем воспитать из них солдат. Говорят и с самой Астрономой когда-то поступили схожим образом, но это уже что-то из области слухов. Однако, в процессе перевозки Догги (так прозвала его Майя) оказался совершенно бесполезным, и его бросили тут, как ненужный мусор. Мальчик был очень смышленым, на Мириное ему было не место, хотя Майя, со свойственным ей упорством, до последнего уговаривала его (и меня) остаться. Но я был непреклонен – ребенка надлежало доставить на его родную планету, к родителям и семье.
На этот раз попутный транспорт пришлось ловить довольно долго. Мы вместе дождались осеннего праздника-ритуала вытягиванья сабель, и я, на общих основаниях попробовал высвободить из каменного плена меч, который, конечно же, и не думал подаваться.
Потом была зима, и мы, вместе с Догги любовались на нашу милую подругу, вместе с другими девушками босиком танцующую на первом снегу, теплыми своими ногами и сердцем растапливающей его. Ах, что это было за зрелище, что это было за время! Но через несколько дней, наконец, прибыл тот, кто смог протянуть нам руку помощи. Его корабль светился цветами светофора.
-Я – Синий Центурион, готов помочь вам, путники, если вы не нарушаете закон!
-Мне нужно привезти этого молодого человека домой, его там ждут, - сказал я, не объясняя подробностей, и, Центуриону, этого, кажется, хватило.
Мы отправились на Сириус, в то время, как хозяин транспорта держал путь на Землю.
Перед отъездом Майя попросила сделать для нее «еще одну вещь».
Мы забрались на высокий холм, усыпанный белыми снежинками, и развели там высокий костер. В этот момент мне казалось, что, весь мир, это и есть эта маленькая затерянная в глубинах галактики планета, что нет и не было никогда никакой Земли, никаких Могучих Морфинов и никакого Зордона. Есть только Мириной, только я, Майя, Догги и этот оранжевый огонь, символ нашей свободы.
-Теперь ты должен сделать меня женщиной! – требовательно заявила моя прямая ненаглядная, - не бойся, для этого ничего особенного не нужно. Просто поцелуй меня, ладно? Я закрою глаза и не буду смотреть на твое лицо.
Я не мог снять шлема, чтобы поцеловать ее. Не мог. Но все равно снял, сделал это только на мгновенье, чтобы коснуться губами ее горячего лба.
суббота, 09 июля 2011
-Здравствуйте, рейнджеры потерянной галактики. Меня зовут Зейн. Возьмите меня к себе.
-Привет, Зейн. Нам очень приятно и все такое, но мы не можем тебя к себе взять. Прости.
-Но почему? Я сильный, красивый… все девчонки по мне тащатся, даже Астронома не устояла. Кстати, привет Карон.
-У нас все девчонки тащатся по Лео. Ну, и по Майку иногда, но реже. Так что извини, у нас все места заняты и конкуренты не нужны.
-Да вы что, не понимаете! Я же серебряный рейнджер. Типа крутой.
-Это ты не понимаешь. Где мы тебе лишнюю саблю возьмем? Их всего пять в наборе было. К тому же у нас уже есть дополнительный рейнджер.
-Но у него Рога!
-Мы его все равно любим.
-Да возьмите же меня уже к себе. Хотя бы вместо Альфы. Мне правда очень нужно! Мне грустно и одиноко, в кроссовере я не учувствовал, девушку свою год не видел. Дайте мне ее хотя бы обнять!
-Не смей заходить в кадр, блондин! Думаешь, раз на Бреда Пита похож, так сразу все можно? Стой на месте, мы подумаем.
Через пять минут.
-Слушай вот что. Сейчас идешь к Тракине… ты ее сразу узнаешь, девушка с Усами. У нее недавно третий жук справа взял отпуск по уходу за личинкой. Быть может, она сможет тебе чем-нибудь помочь.
-Но я не хочу жуком. Я рейнджер, в конце - концов. "Рейнджер однажды, рейнджер навсегда", вы же помните! Ну, ребята…
-Карон, как этому придурку объяснить?
-Не знаю, мы с ним только целовались, я никогда не пробовала с ним разговаривать. С ним вообще только Андрос общаться мог, и то только в яойных фанфиках.
-Да выкиньте этого типа кто-нибудь с площадки уже, у нас тут монстр напал.
-Ну, подождите, подождите! Мы же все на одной стороне! Мы же добрые, ребята!
-Добро - добром, а нам тут мир спасать пора. Не мешай.
-Так я помочь могу!
-Тебя в сентае не было, так что не выйдет.
-Ну и что?
-Где мы кадры про тебя возьмем? Скажи еще, сами снимем! Пошел вон.
-Но Района-то тоже не было в этих ваших порнографических китайских мультках, нарисованных фломастерами!
-Думай что говоришь, грешник! К тому же Район, это не в этом сезоне. А ты надоедаешь нам сейчас!
-Но я правда очень хороший рейнджер!
-Объясни это Хаему Сабану! И пошел вон, у нас тут уже титры идут.
-Привет, Зейн. Нам очень приятно и все такое, но мы не можем тебя к себе взять. Прости.
-Но почему? Я сильный, красивый… все девчонки по мне тащатся, даже Астронома не устояла. Кстати, привет Карон.
-У нас все девчонки тащатся по Лео. Ну, и по Майку иногда, но реже. Так что извини, у нас все места заняты и конкуренты не нужны.
-Да вы что, не понимаете! Я же серебряный рейнджер. Типа крутой.
-Это ты не понимаешь. Где мы тебе лишнюю саблю возьмем? Их всего пять в наборе было. К тому же у нас уже есть дополнительный рейнджер.
-Но у него Рога!
-Мы его все равно любим.
-Да возьмите же меня уже к себе. Хотя бы вместо Альфы. Мне правда очень нужно! Мне грустно и одиноко, в кроссовере я не учувствовал, девушку свою год не видел. Дайте мне ее хотя бы обнять!
-Не смей заходить в кадр, блондин! Думаешь, раз на Бреда Пита похож, так сразу все можно? Стой на месте, мы подумаем.
Через пять минут.
-Слушай вот что. Сейчас идешь к Тракине… ты ее сразу узнаешь, девушка с Усами. У нее недавно третий жук справа взял отпуск по уходу за личинкой. Быть может, она сможет тебе чем-нибудь помочь.
-Но я не хочу жуком. Я рейнджер, в конце - концов. "Рейнджер однажды, рейнджер навсегда", вы же помните! Ну, ребята…
-Карон, как этому придурку объяснить?
-Не знаю, мы с ним только целовались, я никогда не пробовала с ним разговаривать. С ним вообще только Андрос общаться мог, и то только в яойных фанфиках.
-Да выкиньте этого типа кто-нибудь с площадки уже, у нас тут монстр напал.
-Ну, подождите, подождите! Мы же все на одной стороне! Мы же добрые, ребята!
-Добро - добром, а нам тут мир спасать пора. Не мешай.
-Так я помочь могу!
-Тебя в сентае не было, так что не выйдет.
-Ну и что?
-Где мы кадры про тебя возьмем? Скажи еще, сами снимем! Пошел вон.
-Но Района-то тоже не было в этих ваших порнографических китайских мультках, нарисованных фломастерами!
-Думай что говоришь, грешник! К тому же Район, это не в этом сезоне. А ты надоедаешь нам сейчас!
-Но я правда очень хороший рейнджер!
-Объясни это Хаему Сабану! И пошел вон, у нас тут уже титры идут.
Решила написать несколько глав, да к тому же в стилистике "Послушайте внучки что со мной в глубокой молодости было".
К тому же теперь у рассказа есть полное, внезапно очень длинное название: "То, что вы не знали о Фантоме, но всегда мечтали узнать или Автостопом по галактике по версии Билли Крэнстона".
— Что не так с этим парнем?
— У каждого своя теория на этот счет…
"The Big Bang Theory"
-Андрос, слушай… - Кесси выжидала момента, кода они останутся только вдвоем кажется, целый вечер, - когда мы встретили Фантома… мне просто показалось, что ты не был удивлен. Показалось, что вы… Были уже знакомы.
-Да. Мы знакомы уже около года.
В голосе Андроса чувствовалось стойкое нежелание продолжать этот разговор. До поры Алый рейнджер предпочитал хранить свои тайны, а уж говорить что-то о чужих казалось ему невероятным, преступным. В отношении Фантома же каждая мелочь совершенно случайно могла оказаться жутчайшей тайной, и потому Андрос, периодически впадающей в крайнюю степень неразговорчивости, тут же принялся цедить слова по одному, хотя еще недавно вместе со всеми смеялся за большим столом. Долгое одиночество сделало его подозрительным как персонаж мультика, которому злобная мышь или агрессивный кролик в любой момент могут подсунуть на съеденье пачку динамита.
-И… расскажи мне о нем что-нибудь, пожалуйста!
Ох уж это коварное женское «что-нибудь»!
-Спрашивай конкретней, я не знаю, что тебе интересно.
-Кто он такой?
-Рейнджер в черном, - с трогательной лаконичностью заметил Андрос, - отличный парень.
-А… как он стал рейнджером?
-Не знаю.
Это было правдой. Андрос не знал Как. Но он знал зачем, при каких обстоятельствах, как так получилось. Искусство не врать, но не выдать лишнего порой куда более тонкое, чем боевое. Особенно для лидера. Особенно для лидера, у которого своих тайн хоть отбавляй.
-С какой он планеты?
-Знаю, но не скажу.
-Почему?
-Это секрет, - очередной выпад Кесси был парирован с изяществом зорда на роликовых коньках посреди пустыни, - спроси у него.
-Он не скажет
-Я тоже не скажу.
-Тогда расскажи то, что ты можешь рассказать.
-Ну… - в крайней степени задумчивости Андрос наморщил лоб, - Он сам собрал дельта-корабль при помощи всего шестисот роботов класса альфа и материалов, которые нашел на свалке. Роботов он нашел там же.
-Вот уж не думала, что Фантом будет копаться в помойной яме.
-Ты просто не знаешь, что это за помойная яма. Она потрясает своей монументальной красотой, - он глубоко вздохнул, чувствуя, как между бровями залегает усталая складка, - ты хочешь знать еще что-нибудь, Кесси? Я очень хочу спать. Правда.
-Ладно. Тогда еще какую-нибудь мелочь. И все.
-Он часто сравнивал меня с ребенком, но когда я впервые попал на его корабль, - он глубоко вздохнул еще раз, тем самым показывая, что беседа ему в тягость, - я подавил в себе резкое желание отчитать его и поставить в угол.
Андрос проследил, как округляются глаза китаянки и, разворачиваясь, чтобы проследовать в спальный отсек, пояснил:
-У него там был такой бардак, что я подумал, что попал в комнату десятилетнего мальчишки. Совершенно неопрятный.
* * *
Будучи Фантомом, я встретил многих людей и пережил много историй. Послушайте-ка эту.
* * *
Формально, я все еще находился под командованьем Зордона, хотя на деле не слышал от него известий уже около полутора месяцев. Впрочем, время не властно над иными приказами, и потому, отбывая с дружественного Аквитара я летел туда, где, по мнению нашего наставника, был нужен больше всего, все еще чувствуя себя настоящим рейнджером на службе добра, в лице законсервированной в банке головы галактического мудреца.
Вышедшая проститься со мною милая девушка Цестрия, изобразившая мою возлюбленную наставляла на грядущий путь так, будто я иду на верную смерть. Возможно, она просто не верила в силу моего доспеха, пологая, что покинув чертоги созидательной водной планеты, я тут же рассыплюсь в прах. В принципе, некоторые причины для волнения у нее были – эксперименты я провел из рук вон плохо, невнимательно, стремясь как можно быстрее отправиться в путь – долгое нахождение на одном месте в праздном ничего не деланье беспокоили меня, слова Зордона гнали вперед.
-Помни о том, что мы постоянно должны знать, где ты. Ежедневная угроза твоей жизни велика. Настрой маячок и не отключай его. Мы присмотрим за тобой и, в случае чего придем спасти.
-Не беспокойся, Цестрия. Я сделаю все, что ты скажешь, только не переживай.
-И не стоит сражаться в тех битвах, где может быть серьезно нарушена целостность твоего костюма. Не забывай, что последствия могут быть летальными.
-Я помню об этом, и поверь, сделаю все….
-Каждый день выпивай по стакану воды из источника молодости. Знаю, это не помогает, но ты все равно выпивай. Быть может длительное лечение…
-Все хорошо, так и поступлю.
-И про того человека… Он пережил несколько трагедий, после смерти друга несколько недель находился здесь. Мы лечили его искореженную психику так же, как твое стареющее тело, мы говорили с ним, пытались спасти его душу, разорванную слишком ранними испытаниями, мы…
-Он сумасшедший? – Мне не нравилось то, к чему клонила Цестрия. Безумный рейнджер, оставшийся один на большой планете, требующей постоянной защиты, это далеко не то, на что я мог сейчас рассчитывать.
-Он склонен к болезненному восприятию реальности.
-Да или Нет?
-Мне не понятны твои критерии. Что есть безумие? Что есть норма? Ты нормален? Ты слишком умен, чтобы быть нормальным. Ты сумасшедший? Вот тайна.
-С ним можно работать в команде?
-Его склонность к функционированию в группе довольно велика. Просто он может оказаться… Неразговорчивым. Частые перемены настроения тоже весьма вероятны. Его действия могут быть как крайне осторожными, так и слишком откровенными, как в пубертатном периоде. С ним тяжело искать общий язык, Билли. Никто из нас так и не нашел.
-Хорошо, я понял.
Искать общий язык с теми, с кем никто другой найти его не смог, это, пожалуй, моя специализация. Я не стал пояснять волнующейся за меня подводной барышне, что с обитателями ее мира людям вообще довольно трудно общаться, и, на последок коротко кивнув, зашел в свой маленький кораблик. Если у этого парня из системы Кей-О просто стресс, я думаю, мы как-нибудь это переживем. Если что-нибудь посерьезней, тоже переживем. Если я где-то нужен, то обстоятельства просто не важны, верно?
Система Кей-О насчитывала около восьмидесяти планет, двенадцать из которых были обитаемы, шесть населены разумными существами и две – людьми. Не так давно именно из этой системы Злой Спектр создал полигон для обучения своей любимой воспитанницы, принцессы Зла Астрономы, как ее называли. Там юная дева училась убивать, командовать армиями, отдавать приказы и искоренять в себе последние искорки человечества. Когда-то в этой системе действовал целый отряд могучих рейнджеров, впервые надевших морф еще в детстве, но сейчас из группы уцелел только один – прочие ушли или были повержены. Этот один, красный рейнджер Андрос, по словам Зордона сейчас весьма нуждался в помощи.
-Помни Билли! В дни, когда положено знать лишь радость взросления, Андрос накапливал силы, а ты накапливал мудрость! – сказал Зордон в привычной ему патетической манере, - Отправляйся к нему на помощь так скоро, как сможешь!
Наверное, с точки зрения Зордона того, что у нас обоих детство прошло весьма и весьма сомнительно вполне хватало, чтобы стать лучшими друзьями.
Андрос был предупрежден о моем прибытии и даже изволил встретить меня лично. Это был утомленный юноша с опущенными плечами с кругами под совершенно матовыми глазами, бледность и нервозность которого говорила о крайней степени утомления. Я узнал все симптомы его заболевания мгновенно – хронический недосып, профессиональная болезнь рейнджера.
-Я рад приветствовать тебя, Фантом, в нашей системе. Надеюсь, что ты поможешь нам… - с каждым словом голос юного алого становился все более тихим, однако конец фразы утонул в аплодисментах повстанцев. Командор Кинвон, лидер сопротивления, сухой, но крепкий старик посмотрел на меня с благодарностью.
После торжественных речей он отвел меня в сторону, и легко, чтобы никто не увидел, похлопал меня по плечу.
-Я не знаю, кто ты, откуда пришел и каковы твои истинные цели, но спасибо тебе. Мы тут погибаем, отряды чудищ, бывает, нападают с перерывом в четыре-пять часов. Она изматывает нас, эта девочка. Совсем ребенок, личико как у куклы, голосок-колокольчик а надо же – злодейка. Куда катиться этот мир, раз армиями управляют ангелы? Андрос наш совсем замотался с ней. В каждом сражении учувствует лично.
Я не ответил, молча продолжая слушать. У кейонца стресс, он сумасшедший? Нет. У меня есть уникальная панацея от его безумия. Просто замечательное супер - средство, для применения которого мне даже не придется изобретать что-то новое.
-У него в детстве сестра пропала, так он если не бьется, ищет ее. Верит, что раз сейчас Империя Зла активизировалась, то она непременно где-нибудь появиться, не зря же они ее забирали. Бедолага. Как сын мне. Ты уж помоги ему, Фантом, или как тебя там. А то он на износ работает, как закончиться война, так ляжет где-нибудь и издохнет.
-Просьба, - тихо сказал я, искренне надеясь, что командора не хватит удар от моей наглости, - все сигналы с передатчика Андроса перенаправьте ко мне. Как только он зайдет в свои покои, возле двери выставить кордон. Никого не пускать. Андросу не говорить.
-Но зачем?
Смысл лежал на поверхности. Уникальным лекарством, которое спасет красного рейнджера от нервного переутомления, должен был стать самый обыкновенный сон. Не знаю уж, поможет ли это от «искореженной психики» и «частых смен настроения», но хороший, двенадцатичасовой вылет в царство Морфея, во всяком случае, убережет его от вероятного падения в обморок прямо в мягкие ручки обворожительной Астрономы.
Андрос допускает ту же ошибку, что и физики при ранних исследованьях теории струн – думает, что в природе могут существовать частицы с массой меньше нуля. То есть наивно полагает, что если не будет спать, все равно сможет сражаться и ничего от этого не потеряет. Не понимает, бедняга, что его мнение сочетается с обыкновенной логикой и биологией точно так же, как Общая Теория Относительности с Квантовой механикой, до 1971 года, то есть вообще никак, разве что в радужных мечтаниях поклонников бета - функции Эйлера. Отличная шутка, кстати, нужно записать.
Мысли тут же унесли меня в прекрасный мир бозонов и фермионов, но Кинвон, приняв мое молчание за глубоко философский ответ, сообразил все и сам.
-Я понял, что ты хочешь сделать, приятель. Не знаю, что на это скажет сам Андрос, но тебе за инициативу – спасибо. Я сейчас же отдам все необходимые распоряжения.
Красный рейнджер проспал три четверти суток. За это время на лагерь повстанцев было осуществлено два нападения, оборону пришлось возглавить мне.
Впоследствии, пользуясь разнообразными хитростями, возможностью лазать по сети местного оповещения столько, сколько будет угодно, откровенным вымогательством и заговором с командором, мне удавалась укладывать Андроса спать еще бесчисленное количество раз. В этом отношении он вел себя как капризный ребенок, отчаянно не желавший понимать, что мир не перестанет вращаться без его постоянной моральной поддержки и надзора. Привыкший рассчитывать только на себя, отчаянный перфекционист, травящий себя за любую ошибку, он нуждался в человеке, который время от времени будет насильно заставлять его разгружаться. Каждый раз, после очередного сеанса сна он смотрел на меня так, как будто его уязвленное чувство собственного достоинства в этот момент готово сожрать меня будто диетический завтрак, но упорно терпел, изо всех сил стараясь молчать, не высказывая свою обиду и не унижаться тем самым еще больше. Да, любая слабость с точки зрения Андроса страшное унижение, подобное валянию в смоле и обсыпанию перьями, забыл упомянуть. Будь на то его воля, этот тип не спал бы вообще, охраняя вселенную круглосуточно.
Иногда простые вещи творят чудеса. Не прошло и месяца, как серая пергаментная кожа моего нового друга стала приобретать человеческий оттенок. Мы мало разговаривали о личном, много – о делах и стратегиях, мало отдыхали и много работали, мало узнали друг друга, но хорошо поняли.
Тем временем за моей спиной начали ползти интереснейшие слухи. Поговаривали, что я призрак, заключенный в морф рейнджера, монстр, раскаявшийся в содеянном и покинувший ряды империи, или даже сам Зордон, нашедший для себя новое, более подвижное вместилище. По своему, эти истории забавляли меня, и к тому же были весьма полезны - лишние вопросы не были заданы, моего общества никто не искал, в товарищи никто не набивался. Так было лучше, особенно при учете того, что мне постоянно, будто за младшим братом приходилось следить за Андросом, обладающим потрясающим талантом влезать в неприятности. Странные компании, сомнительные авантюры, все это просто притягивалось к красному рейнджеру.
В какой-то момент Астронома потеряла к нам всякий интерес – то ли нашла игрушку забавнее, то ли научилась всему, чему могла и вернулась в распоряжение Спектра, и я засобирался в путь. Андрос тоже решил, что раз здесь все более-менее успокоилось, можно спасать мир где-нибудь в другом месте, и мы вместе стали разрабатывать маршрут дальнейших странствий. Довольно быстро стало понятно – нам не по пути. Красный мечтал спасти сестру, я искал избавления от своего недуга.
-Я подброшу тебя до Мириноя, если хочешь.
-У меня есть корабль.
-Он маленький. На таком далеко не улетишь, я же знаю. Поэтому давай вместе со мной.
Лететь на попутных кораблях? Андрос, это же самый настоящий земной автостоп! То есть ты, конечно об этом ничего не знаешь, тебе не знакомо это слово…
-Хорошо.
Пока мы неслись сквозь темное пространство космоса, я рассказал ему свою историю, а он рассказал мне свою. О почти погибшем по его вине друге, о сестре, о родителях, о поедающем изнутри чувстве долга.
Он, из какой-то смешной мести, наверное, отчитывал мой беспорядок. Я учил его дремать хотя бы шесть часов в день.
При прощании он сказал:
-Знаешь, ты доставил мне много проблем, но я рад бы нашей встрече!
Много проблем, как же. Сколько ты мне проблем доставил, страшно даже подумать!
-Я тоже рад.
-Мы еще увидимся?
-Как знать.
Я действительно понятия не имел, увидимся ли мы вновь. Но приятное ощущение того, что даже в черной маске можно отыскать друзей согревает меня до сих пор.
К тому же теперь у рассказа есть полное, внезапно очень длинное название: "То, что вы не знали о Фантоме, но всегда мечтали узнать или Автостопом по галактике по версии Билли Крэнстона".
Итак, глава 1
— Что не так с этим парнем?
— У каждого своя теория на этот счет…
"The Big Bang Theory"
-Андрос, слушай… - Кесси выжидала момента, кода они останутся только вдвоем кажется, целый вечер, - когда мы встретили Фантома… мне просто показалось, что ты не был удивлен. Показалось, что вы… Были уже знакомы.
-Да. Мы знакомы уже около года.
В голосе Андроса чувствовалось стойкое нежелание продолжать этот разговор. До поры Алый рейнджер предпочитал хранить свои тайны, а уж говорить что-то о чужих казалось ему невероятным, преступным. В отношении Фантома же каждая мелочь совершенно случайно могла оказаться жутчайшей тайной, и потому Андрос, периодически впадающей в крайнюю степень неразговорчивости, тут же принялся цедить слова по одному, хотя еще недавно вместе со всеми смеялся за большим столом. Долгое одиночество сделало его подозрительным как персонаж мультика, которому злобная мышь или агрессивный кролик в любой момент могут подсунуть на съеденье пачку динамита.
-И… расскажи мне о нем что-нибудь, пожалуйста!
Ох уж это коварное женское «что-нибудь»!
-Спрашивай конкретней, я не знаю, что тебе интересно.
-Кто он такой?
-Рейнджер в черном, - с трогательной лаконичностью заметил Андрос, - отличный парень.
-А… как он стал рейнджером?
-Не знаю.
Это было правдой. Андрос не знал Как. Но он знал зачем, при каких обстоятельствах, как так получилось. Искусство не врать, но не выдать лишнего порой куда более тонкое, чем боевое. Особенно для лидера. Особенно для лидера, у которого своих тайн хоть отбавляй.
-С какой он планеты?
-Знаю, но не скажу.
-Почему?
-Это секрет, - очередной выпад Кесси был парирован с изяществом зорда на роликовых коньках посреди пустыни, - спроси у него.
-Он не скажет
-Я тоже не скажу.
-Тогда расскажи то, что ты можешь рассказать.
-Ну… - в крайней степени задумчивости Андрос наморщил лоб, - Он сам собрал дельта-корабль при помощи всего шестисот роботов класса альфа и материалов, которые нашел на свалке. Роботов он нашел там же.
-Вот уж не думала, что Фантом будет копаться в помойной яме.
-Ты просто не знаешь, что это за помойная яма. Она потрясает своей монументальной красотой, - он глубоко вздохнул, чувствуя, как между бровями залегает усталая складка, - ты хочешь знать еще что-нибудь, Кесси? Я очень хочу спать. Правда.
-Ладно. Тогда еще какую-нибудь мелочь. И все.
-Он часто сравнивал меня с ребенком, но когда я впервые попал на его корабль, - он глубоко вздохнул еще раз, тем самым показывая, что беседа ему в тягость, - я подавил в себе резкое желание отчитать его и поставить в угол.
Андрос проследил, как округляются глаза китаянки и, разворачиваясь, чтобы проследовать в спальный отсек, пояснил:
-У него там был такой бардак, что я подумал, что попал в комнату десятилетнего мальчишки. Совершенно неопрятный.
* * *
Будучи Фантомом, я встретил многих людей и пережил много историй. Послушайте-ка эту.
* * *
Формально, я все еще находился под командованьем Зордона, хотя на деле не слышал от него известий уже около полутора месяцев. Впрочем, время не властно над иными приказами, и потому, отбывая с дружественного Аквитара я летел туда, где, по мнению нашего наставника, был нужен больше всего, все еще чувствуя себя настоящим рейнджером на службе добра, в лице законсервированной в банке головы галактического мудреца.
Вышедшая проститься со мною милая девушка Цестрия, изобразившая мою возлюбленную наставляла на грядущий путь так, будто я иду на верную смерть. Возможно, она просто не верила в силу моего доспеха, пологая, что покинув чертоги созидательной водной планеты, я тут же рассыплюсь в прах. В принципе, некоторые причины для волнения у нее были – эксперименты я провел из рук вон плохо, невнимательно, стремясь как можно быстрее отправиться в путь – долгое нахождение на одном месте в праздном ничего не деланье беспокоили меня, слова Зордона гнали вперед.
-Помни о том, что мы постоянно должны знать, где ты. Ежедневная угроза твоей жизни велика. Настрой маячок и не отключай его. Мы присмотрим за тобой и, в случае чего придем спасти.
-Не беспокойся, Цестрия. Я сделаю все, что ты скажешь, только не переживай.
-И не стоит сражаться в тех битвах, где может быть серьезно нарушена целостность твоего костюма. Не забывай, что последствия могут быть летальными.
-Я помню об этом, и поверь, сделаю все….
-Каждый день выпивай по стакану воды из источника молодости. Знаю, это не помогает, но ты все равно выпивай. Быть может длительное лечение…
-Все хорошо, так и поступлю.
-И про того человека… Он пережил несколько трагедий, после смерти друга несколько недель находился здесь. Мы лечили его искореженную психику так же, как твое стареющее тело, мы говорили с ним, пытались спасти его душу, разорванную слишком ранними испытаниями, мы…
-Он сумасшедший? – Мне не нравилось то, к чему клонила Цестрия. Безумный рейнджер, оставшийся один на большой планете, требующей постоянной защиты, это далеко не то, на что я мог сейчас рассчитывать.
-Он склонен к болезненному восприятию реальности.
-Да или Нет?
-Мне не понятны твои критерии. Что есть безумие? Что есть норма? Ты нормален? Ты слишком умен, чтобы быть нормальным. Ты сумасшедший? Вот тайна.
-С ним можно работать в команде?
-Его склонность к функционированию в группе довольно велика. Просто он может оказаться… Неразговорчивым. Частые перемены настроения тоже весьма вероятны. Его действия могут быть как крайне осторожными, так и слишком откровенными, как в пубертатном периоде. С ним тяжело искать общий язык, Билли. Никто из нас так и не нашел.
-Хорошо, я понял.
Искать общий язык с теми, с кем никто другой найти его не смог, это, пожалуй, моя специализация. Я не стал пояснять волнующейся за меня подводной барышне, что с обитателями ее мира людям вообще довольно трудно общаться, и, на последок коротко кивнув, зашел в свой маленький кораблик. Если у этого парня из системы Кей-О просто стресс, я думаю, мы как-нибудь это переживем. Если что-нибудь посерьезней, тоже переживем. Если я где-то нужен, то обстоятельства просто не важны, верно?
Система Кей-О насчитывала около восьмидесяти планет, двенадцать из которых были обитаемы, шесть населены разумными существами и две – людьми. Не так давно именно из этой системы Злой Спектр создал полигон для обучения своей любимой воспитанницы, принцессы Зла Астрономы, как ее называли. Там юная дева училась убивать, командовать армиями, отдавать приказы и искоренять в себе последние искорки человечества. Когда-то в этой системе действовал целый отряд могучих рейнджеров, впервые надевших морф еще в детстве, но сейчас из группы уцелел только один – прочие ушли или были повержены. Этот один, красный рейнджер Андрос, по словам Зордона сейчас весьма нуждался в помощи.
-Помни Билли! В дни, когда положено знать лишь радость взросления, Андрос накапливал силы, а ты накапливал мудрость! – сказал Зордон в привычной ему патетической манере, - Отправляйся к нему на помощь так скоро, как сможешь!
Наверное, с точки зрения Зордона того, что у нас обоих детство прошло весьма и весьма сомнительно вполне хватало, чтобы стать лучшими друзьями.
Андрос был предупрежден о моем прибытии и даже изволил встретить меня лично. Это был утомленный юноша с опущенными плечами с кругами под совершенно матовыми глазами, бледность и нервозность которого говорила о крайней степени утомления. Я узнал все симптомы его заболевания мгновенно – хронический недосып, профессиональная болезнь рейнджера.
-Я рад приветствовать тебя, Фантом, в нашей системе. Надеюсь, что ты поможешь нам… - с каждым словом голос юного алого становился все более тихим, однако конец фразы утонул в аплодисментах повстанцев. Командор Кинвон, лидер сопротивления, сухой, но крепкий старик посмотрел на меня с благодарностью.
После торжественных речей он отвел меня в сторону, и легко, чтобы никто не увидел, похлопал меня по плечу.
-Я не знаю, кто ты, откуда пришел и каковы твои истинные цели, но спасибо тебе. Мы тут погибаем, отряды чудищ, бывает, нападают с перерывом в четыре-пять часов. Она изматывает нас, эта девочка. Совсем ребенок, личико как у куклы, голосок-колокольчик а надо же – злодейка. Куда катиться этот мир, раз армиями управляют ангелы? Андрос наш совсем замотался с ней. В каждом сражении учувствует лично.
Я не ответил, молча продолжая слушать. У кейонца стресс, он сумасшедший? Нет. У меня есть уникальная панацея от его безумия. Просто замечательное супер - средство, для применения которого мне даже не придется изобретать что-то новое.
-У него в детстве сестра пропала, так он если не бьется, ищет ее. Верит, что раз сейчас Империя Зла активизировалась, то она непременно где-нибудь появиться, не зря же они ее забирали. Бедолага. Как сын мне. Ты уж помоги ему, Фантом, или как тебя там. А то он на износ работает, как закончиться война, так ляжет где-нибудь и издохнет.
-Просьба, - тихо сказал я, искренне надеясь, что командора не хватит удар от моей наглости, - все сигналы с передатчика Андроса перенаправьте ко мне. Как только он зайдет в свои покои, возле двери выставить кордон. Никого не пускать. Андросу не говорить.
-Но зачем?
Смысл лежал на поверхности. Уникальным лекарством, которое спасет красного рейнджера от нервного переутомления, должен был стать самый обыкновенный сон. Не знаю уж, поможет ли это от «искореженной психики» и «частых смен настроения», но хороший, двенадцатичасовой вылет в царство Морфея, во всяком случае, убережет его от вероятного падения в обморок прямо в мягкие ручки обворожительной Астрономы.
Андрос допускает ту же ошибку, что и физики при ранних исследованьях теории струн – думает, что в природе могут существовать частицы с массой меньше нуля. То есть наивно полагает, что если не будет спать, все равно сможет сражаться и ничего от этого не потеряет. Не понимает, бедняга, что его мнение сочетается с обыкновенной логикой и биологией точно так же, как Общая Теория Относительности с Квантовой механикой, до 1971 года, то есть вообще никак, разве что в радужных мечтаниях поклонников бета - функции Эйлера. Отличная шутка, кстати, нужно записать.
Мысли тут же унесли меня в прекрасный мир бозонов и фермионов, но Кинвон, приняв мое молчание за глубоко философский ответ, сообразил все и сам.
-Я понял, что ты хочешь сделать, приятель. Не знаю, что на это скажет сам Андрос, но тебе за инициативу – спасибо. Я сейчас же отдам все необходимые распоряжения.
Красный рейнджер проспал три четверти суток. За это время на лагерь повстанцев было осуществлено два нападения, оборону пришлось возглавить мне.
Впоследствии, пользуясь разнообразными хитростями, возможностью лазать по сети местного оповещения столько, сколько будет угодно, откровенным вымогательством и заговором с командором, мне удавалась укладывать Андроса спать еще бесчисленное количество раз. В этом отношении он вел себя как капризный ребенок, отчаянно не желавший понимать, что мир не перестанет вращаться без его постоянной моральной поддержки и надзора. Привыкший рассчитывать только на себя, отчаянный перфекционист, травящий себя за любую ошибку, он нуждался в человеке, который время от времени будет насильно заставлять его разгружаться. Каждый раз, после очередного сеанса сна он смотрел на меня так, как будто его уязвленное чувство собственного достоинства в этот момент готово сожрать меня будто диетический завтрак, но упорно терпел, изо всех сил стараясь молчать, не высказывая свою обиду и не унижаться тем самым еще больше. Да, любая слабость с точки зрения Андроса страшное унижение, подобное валянию в смоле и обсыпанию перьями, забыл упомянуть. Будь на то его воля, этот тип не спал бы вообще, охраняя вселенную круглосуточно.
Иногда простые вещи творят чудеса. Не прошло и месяца, как серая пергаментная кожа моего нового друга стала приобретать человеческий оттенок. Мы мало разговаривали о личном, много – о делах и стратегиях, мало отдыхали и много работали, мало узнали друг друга, но хорошо поняли.
Тем временем за моей спиной начали ползти интереснейшие слухи. Поговаривали, что я призрак, заключенный в морф рейнджера, монстр, раскаявшийся в содеянном и покинувший ряды империи, или даже сам Зордон, нашедший для себя новое, более подвижное вместилище. По своему, эти истории забавляли меня, и к тому же были весьма полезны - лишние вопросы не были заданы, моего общества никто не искал, в товарищи никто не набивался. Так было лучше, особенно при учете того, что мне постоянно, будто за младшим братом приходилось следить за Андросом, обладающим потрясающим талантом влезать в неприятности. Странные компании, сомнительные авантюры, все это просто притягивалось к красному рейнджеру.
В какой-то момент Астронома потеряла к нам всякий интерес – то ли нашла игрушку забавнее, то ли научилась всему, чему могла и вернулась в распоряжение Спектра, и я засобирался в путь. Андрос тоже решил, что раз здесь все более-менее успокоилось, можно спасать мир где-нибудь в другом месте, и мы вместе стали разрабатывать маршрут дальнейших странствий. Довольно быстро стало понятно – нам не по пути. Красный мечтал спасти сестру, я искал избавления от своего недуга.
-Я подброшу тебя до Мириноя, если хочешь.
-У меня есть корабль.
-Он маленький. На таком далеко не улетишь, я же знаю. Поэтому давай вместе со мной.
Лететь на попутных кораблях? Андрос, это же самый настоящий земной автостоп! То есть ты, конечно об этом ничего не знаешь, тебе не знакомо это слово…
-Хорошо.
Пока мы неслись сквозь темное пространство космоса, я рассказал ему свою историю, а он рассказал мне свою. О почти погибшем по его вине друге, о сестре, о родителях, о поедающем изнутри чувстве долга.
Он, из какой-то смешной мести, наверное, отчитывал мой беспорядок. Я учил его дремать хотя бы шесть часов в день.
При прощании он сказал:
-Знаешь, ты доставил мне много проблем, но я рад бы нашей встрече!
Много проблем, как же. Сколько ты мне проблем доставил, страшно даже подумать!
-Я тоже рад.
-Мы еще увидимся?
-Как знать.
Я действительно понятия не имел, увидимся ли мы вновь. Но приятное ощущение того, что даже в черной маске можно отыскать друзей согревает меня до сих пор.
пятница, 08 июля 2011
Об этой истории, прежде чем она появиться, нужно сказать следующее.
Во-первых, недавно закончив «Долго и Счастливо» я решила написать что-то в той же живой, близкой к моей журналисткой манере (да, я с таким количеством ошибок подрабатываю журналистом) стилистике. Пока, возможно, таким выйдет только пролог, я еще не решила.
Во-вторых "Некая Девушка Скай"))) когда-то давно создала что-то вроде практически канона историй про Фантома Рейнджера. Он, канон, формулируется в трех простых правилах:
1) Фантом всегда Безлик. Он либо призрак, не имеющий лица, либо его лицо для повествования непринципиально, и он его все равно ни вам, ни своей возлюбленной не покажет, умойтесь.
2) Про Фантома всегда нужно писать лирично. Сам он – Рыцарь Печального Образа, и истории про него должны быть написаны таким же печальным, почти хрустальным языком
3) Никогда, не при каких обстоятельствах Фантом не может быть счастлив. И Кесси, если влюблена в Фантома не может быть счастлива. И дети их счастливыми быть не могут. Все вокруг него овеяно неведомой аурой уныния.
В последствии, кто бы не брался за Фантома, по каким-то неясным причинам всегда следовал этим нехитрым правилам, кроме, разве что Тиэль, но у нее вообще весьма своеобразная манера.
Все Карина!) Пришло время перебороть твое тлетворное влияние на этого персонажа!)))
Я торжественно клянусь, что в своем рассказе нарушу все три этих правила. Одно, собственно говоря, уже нарушено. Даже два, пожалуй)
Во-первых, недавно закончив «Долго и Счастливо» я решила написать что-то в той же живой, близкой к моей журналисткой манере (да, я с таким количеством ошибок подрабатываю журналистом) стилистике. Пока, возможно, таким выйдет только пролог, я еще не решила.
Во-вторых "Некая Девушка Скай"))) когда-то давно создала что-то вроде практически канона историй про Фантома Рейнджера. Он, канон, формулируется в трех простых правилах:
1) Фантом всегда Безлик. Он либо призрак, не имеющий лица, либо его лицо для повествования непринципиально, и он его все равно ни вам, ни своей возлюбленной не покажет, умойтесь.
2) Про Фантома всегда нужно писать лирично. Сам он – Рыцарь Печального Образа, и истории про него должны быть написаны таким же печальным, почти хрустальным языком
3) Никогда, не при каких обстоятельствах Фантом не может быть счастлив. И Кесси, если влюблена в Фантома не может быть счастлива. И дети их счастливыми быть не могут. Все вокруг него овеяно неведомой аурой уныния.
В последствии, кто бы не брался за Фантома, по каким-то неясным причинам всегда следовал этим нехитрым правилам, кроме, разве что Тиэль, но у нее вообще весьма своеобразная манера.
Все Карина!) Пришло время перебороть твое тлетворное влияние на этого персонажа!)))
Я торжественно клянусь, что в своем рассказе нарушу все три этих правила. Одно, собственно говоря, уже нарушено. Даже два, пожалуй)
Пролог
Идиоты и гении не обязаны понимать анекдоты.
Хуго Штейнхаус
Образ ребят, с коэффициентом IQ выше среднего в массовой поп культуре довольно таки изношен, вам так не кажется? Если у тебя есть очки, тебя обижали в школе, и ты способен решить не решаемое уравнение Янга – Миллса за пятнадцать минут на фантике от конфеты, поздравляю. Существует огромная вероятность, что в конечном итоге ты будешь жить в подземной лаборатории, носить глупое прозвище в лучших традициях Доктора Зло, и окажешься влюбленным в девушку супер - героя, непременно бескорыстного мускулистого красавца любящего детей и животных, рядом с которым даже наш Томми унылый панк. Уж поверь мне, печальный ботаник, ориентировочная вероятность такого исхода равна 73,4%. Однажды, мучимый любопытством я проверил, проведя сравнительный анализ огромного количества комиксов, книг, фильмов и мультсериалов. То есть, это, конечно, только приближенные результаты, полной уверенности в них нет, но даже если прикинуть примерно – насколько среди Злодеев умников больше, чем среди Героев?
Впрочем, если бы я родился в какой-нибудь мультивселенной компаний Marvel или DC, мой путь тоже был бы предрешен. Родители не умирали, в школе надо мной, конечно, подшучивали, но не то, чтобы я от этого сильно страдал, в девушке не нуждался, подозрительных планов по захвату мира не имел, коварных смех перед зеркалом не репетировал, в сборке луча смерти замечен не был. Так что, слава богу, большеголовый преступник с большими планами из меня бы не вышел при любом раскладе.
Моим любимым персонажем тоже был умник, но только очень необычный – Тони Старк, известный так же, как Железный Человек. Во время террористического акта Старк был сильно ранен, в его грудь попали обломки снаряда, самые мелкие из которых не удалось извлечь. Они неотвратимо движутся к сердцу, и потому, чтобы выжить, он создает мощный электромагнит, источником энергии для которого служит термоядерный реактор. Глупость, конечно, неимоверная, но это, все же, детская глубоко псевдонаучная история, даже не претендующая на правдоподобность, так что оставим реальность, физику и теорию вероятности в покое.
Однажды, поймав восхищенный взгляд девушки Лоры, Трини сравнила меня со Старком, обозвав Дон Жуаном и в шутку заметив, что, видите ли, пользуюсь у женского пола популярностью. Может быть, именно тогда и именно ею была предрешена моя судьба, как знать?
Теперь это уже не важно. Сегодня я надеваю черный доспех, на груди которого, подобно тому самому пресловутому невозможному реактору, светиться рубин силы. Надеваю, чтобы, возможно, не снять уже никогда.
Да, в моем теле нет железных кусков обшивки, но, как и этот нарисованный тип я умру в течение нескольких часов, если останусь без красного камушка, заменяющего костюму Фантома (так я его назвал) батарею. Мой организм подвержен экстренному старению, и, к несчастью, никто и ничего не сможет поделать с этим. Впрочем, как и всякий истинный исследователь я не унываю – мир так огромен, наверняка где-нибудь, на каком-нибудь небольшом клочке земли, или на огромной, развитой планете, мне смогут помочь, ну а если не смогут, помогу себе сам, как это уже бывало.
Жаль только, пришлось соврать друзьям, но меня надеюсь, оправдывает то, что это была ложь во спасенье – не люблю, когда за меня переживают, особенно без причины. То есть, наверное, может показаться, что постоянная угроза смерти достаточно веская причина для волнения, но поверьте, это все, право, ерунда. Если меня чему-то и научили Зордон и моя бытность Могучим Рейнджером, так это тому, что если боятся смерти, можно прожить неинтересную, полную занудства жизнь. В темной лаборатории. Тренируя злодейский смех.
Ну ладно, мне немного страшно, признаю. Может быть, сейчас я намеренно веселю и подбадриваю себя, может. Может быть, пытаясь подсмеиваться и унимаю предательскую дрожь в кончиках пальцев, вряд ли кто-то найдет в такой ситуации слова для упрека. В конце – концов, даже прекрасный водопад Молодости Аквитара не смог навсегда вернуть мне мой истинный возраст, и как только я покину пределы планеты, вновь очень быстро поседею, если со мной не будет этого дуратского черного костюма. Его главная функция, это не увеличение физической мощи, не обретение невидимости, а элементарное потдержание дееспособности моего бренного тела. Именно на это уходит большая часть энергии. Ладно, все, хватит.
Сегодня я надеваю черный доспех, доспех рейнджера без имени.
Я постараюсь по-прежнему быть хорошим воином, хотя на родную Землю теперь путь закрыт – вдруг, кто-то из ребят узнает меня? Узнает во время общего боя по привычкам, по прыжкам, по манере делать обманные движения, по характерному акробатическому стилю? По словам, по постановке фраз?
Но, думаю, помощь пригодиться и в других местах. На далекой колонии Кей-О 35, где которой кипит сейчас жестокая война, на таинственный Мириной, в тени ветвей которого укрыты легендарные сабли Квазара, сказанье о которых живет даже на Аквитаре, или быть может на Элтаре, с которого долетают тревожные слухи о судьбе Зордона…
Вряд ли мама, отдавая меня в кружок радиотехники, думала, что из ее милого сына выйдет рисковый парень. Да я и сам не думал. Падал и поскальзывался, в спорте предпочитал шахматы, обжигал пальцы паяльником, по утрам, когда нормальные дети смотрели за завтраком телевизор, читал «Гиперион», был безнадежен во многих отношениях, например в дружбе, в общении с ровесниками. За пять лет много может измениться, да?
Впрочем, я бы, наверное не рисковал, не будь у меня на то веских причин, но… Но что это я? Можно просто рисковать, а можно получать от риска некоторое удовольствие.
Ну да ладно, замечтался.
Хватит веселья.
Пришло время надевать черный доспех.
четверг, 07 июля 2011
"Юная Фрейя"
Художник: Янг Кеун
Не стоит все же забывать что Фрейя - Богиня.
Художник: Янг Кеун
Не стоит все же забывать что Фрейя - Богиня.
Автор: Мэй
Название: "Долго и Счастливо"
Рейтинг: PG-13, пожалуй.
Жанр: Fantasy, Romance,
Пейринг: Карлос\Сильвия , Карлос\НЖП
Бета: Если Аэла захочет забрать это на Альтер, она поправит для Альтера. Все равно тут это никто кроме нее не читает.
Дисклеймер от автора: да-да-да, я от этого рассказа ничего не имею, кроме упавшего напрочь Чувства Собственного Величия (далее ЧСВ). Персонажи не мои, я слишком убога чтобы придумать что-то свое. Разве что Элла, и та бессовестно у Аэлиты украдена.
Примечание от автора: Если девушка знакомиться с тобой при помощи вымогательства, а вы Могучий Рейнджер, скорее всего такая встреча будет иметь долгие и глубокие последствия для вашей последующей жизни. Собственно говоря, об этих последствиях и история. А еще о любви (немного), понимании, честности, том, что иногда твой лучший друг это тот, с кем ты больше всего ссоришься, и том, почему телефон, это самое грозное оружие, когда у тебя есть друзья.
Название: "Долго и Счастливо"
Рейтинг: PG-13, пожалуй.
Жанр: Fantasy, Romance,
Пейринг: Карлос\Сильвия , Карлос\НЖП
Бета: Если Аэла захочет забрать это на Альтер, она поправит для Альтера. Все равно тут это никто кроме нее не читает.
Дисклеймер от автора: да-да-да, я от этого рассказа ничего не имею, кроме упавшего напрочь Чувства Собственного Величия (далее ЧСВ). Персонажи не мои, я слишком убога чтобы придумать что-то свое. Разве что Элла, и та бессовестно у Аэлиты украдена.
Примечание от автора: Если девушка знакомиться с тобой при помощи вымогательства, а вы Могучий Рейнджер, скорее всего такая встреча будет иметь долгие и глубокие последствия для вашей последующей жизни. Собственно говоря, об этих последствиях и история. А еще о любви (немного), понимании, честности, том, что иногда твой лучший друг это тот, с кем ты больше всего ссоришься, и том, почему телефон, это самое грозное оружие, когда у тебя есть друзья.
Охотник, Охотница и кольца Сатурна.
Что-то типа "конец"
Странным это показалось девочке. Она дождалась, пока Охотник уснет крепким сном, а сама пробралась в избушку его милой невестушки, и видит – кругом оружие разное, заморское, ладное, капканы вострые, ловушки хитрые. А из одежды-то в сундуках, платье-то только одно, а остальное – плащи с капюшонами мехом отороченными, сапоги крепкие, добротные рубахи мужские. А по стенам-то шкурки зверей диковинных развешаны. И поняла тогда девочка, что невеста у Охотника – Охотница.
Порой, детали могут рассказывать о людях. Очаровательные пустяки на строгом офисном столе или книги на полках, увлечения, хобби или стиль одежды, музыка в плеере, заставка на рабочем столе, слова-паразиты, легкие движения, манера ходьбы или даже то, что съедается обычно на обед. Об отношениях между людьми тоже можно узнать по таким вот едва заметным мелочам. По выражении лица, проскальзывающем при упоминании имени, по тому, как двое здороваются, как ведут себя, оставаясь наедине, какое назначают место, когда нужно увидеться… но все это ерунда по сравнению с тем, что о людях, их отношениях, их прошлом и будущем могут рассказать склоки и скандалы!
Элла сидела на диване, равнодушно переключая каналы, пока ее возлюбленный, высокий смуглый, широкоплечий мужчина, пикировался с тощей, низенькой, светловолосой и совсем юной девицей. В такие моменты она чувствовала что-то, отдаленно напоминающее то ли ревность, то ли зависть, то ли восхищение – эти двое воистину возвели ругань в ранг искусства. Да какого искусства! Это был настоящий, зрелищный спорт, театральная постановка - экспромт, истинные словесные баталии, во время которых они могли поливать друг - друга оскорблениями несколько часов к ряду не зная ни усталости, ни утомления.
Раньше, до того, как в радиусе теперешних военных действий появилась третья, незаинтересованная сторона Карлос и его подружка не могли позволить себе столь ярких и сочных разборок, но теперь, когда в случае чего всегда есть, кому их помирить… Что только не шло в ход! Обиды пятилетней давности, курьезные ситуации, которых за почти два года совместной жизни накопилось столько, что хватило бы для небольшого комедийного сериала, общие, только им двоим понятнее шутки и многое, многое другое, кажется, их ассортимент был неисчерпаем. Как ни странно, именно во время подобных стычек становилось абсолютно очевидно, насколько же эти двое близки. Через ткань обвинений было видно, как хорошо они знают друг - друга, в резких нотах чувствовалось, как много они вместе пережили. Да. В такие моменты Элле становилось не по себе – стоит ли волноваться о том, что в соседней комнате живет потенциальная угроза твоему маленькому миру?
Хлопок дверью прервал ее размышления, ставшие уже привычными – Карлос ушел, поставив в сегодняшней перепалке жирную, звонкую точку. Сильвия тут же вздохнула, улыбнулась, и, закинув ноги на спинку дивана, заглянула Элле в глаза, озаряя все вокруг радостной улыбкой.
-Хех. Придет через пару часов с шоколадом, попьем кофе, заваривает проигравший. Слабак. Я его сделала одной левой.
-Из-за чего сегодня?
-Чушь. Без спроса взяла его рубашку поработать в мастерской. Тоже мне причина для обид – она была старая, он ее не носил! К тому же я может быть ее еще отстираю… То есть в прачечной отстирают, конечно.
-Вы в последнее время много обижаетесь друг на друга, мне кажется.
-Тоже мне, много. Просто отпускаем на волю старые склоки – пройдет. Что-то вроде фирменной психологической разгрузки японского офисного планктона – быть битами по чучелу начальника.
-Но Карлос ведь не чучело!
-Так и у меня в руках биты нет! Не переживай ты, у нас все ок. Мы и не злимся друг на друга толком – так. Расслабляемся.
-Какие-то не очень у вас способы…
-Я его восемь долгих и трудных лет знаю, уж поверь – с этим парнем по-другому нельзя.
-Сильвия, знаешь, что интересно?
Элла поворачивает голову и чуть наклоняет ее. Нет, конечно, ревновать не стоит, это глупо и не имеет под собою основы. Карлос уже не может воспринимать свою маленькую соседку как девушку, она для него сестра… его семья, кажется, так он говорил?
-Почти все страшное, потешное, трогательное о его прошлом я узнаю из ваших ссор.
-Да?.. Странно, не думала, что этот тип когда-нибудь станет скрытным. Впрочем, был тут недавно случай. Встретила Эшли в галерее, где сейчас подрабатываю, а Карлос как раз подъехал, чтобы забрать меня – так он потом целый вечер молчал, как будто его рыба покусала. Я ему: «давай, детка, тебе нужно выплакаться», а он даже не огрызнулся ни разу. И тебя тогда не было, чтобы вздохнуть на твоем суровом женском плече… кстати, что это у тебя за работа такая, на которую могут и в полседьмого утра сорвать, и в два ночи?
Как только произносятся эти слова, будто по мановению волшебной палочки, словно выпав из генератора случайных совпадений, покатились по комнате пиликающие звуки Эллиного рабочего пейджера. Она резко вскакивает, точно заслышав пожарную сирену, звуки выстрела, и тут же спотыкается, падает, неловко растягиваясь на полу.
-Ну… - она потирает калено, наверное, больно ударилась, - Я же врач. Моя помощь может кому-то понадобиться неожиданно.
-Ага, редкий специалист, два года как в медицинском отучилась! Да ладно тебе, неужели у тебя кто-то есть? Ну, кроме Карлоса? Я ему не скажу.
-Ага, когда бы? Я занята восемнадцать часов в сутки… Все, ушла. Когда вернусь – не знаю.
Дверь хлопнула второй раз, Сильвия осталась одна, как это часто случалось. Только телевизор, источник вечных шумовых волн, спасающих от тишины одна за одной демонстрировал мелькающие цветные картинки, похожие на листики старых комиксов. В последнее время она часто оставалась в гостиной наедине с этим не устающим прибором, незнающим ни выходных, ни обид, рука привычным жестом потянулась к пульту, и она, подобно только что вышедшей прочь Элле начала щелкать кнопкой, вкушая блаженство бесконечного течения аляповатых капель кабельных каналов в море обывательских развлечений. Где-то смеялись люди, где-то плакали, где то шум пролетающих гоночных машин свистел в ушах, где-то таинственная музыка намекала нам, что вот-вот должно случиться что-то переламывающее сюжет, или на худой конец просто Очень Неожиданное, где-то пестрила реклама, где-то... новости. Отлично. Терроризм, Стихийные бедствия, Выступления знаменитой труппы, Реконструкция памятника Шести…
-Мы передаем специальное сообщение. Только что в окрестностях памятника Шести Легендарным был замечен Монстр. Наша съемочная группа уже прибыла на место. Прямо сейчас с этим чудовищем сражается великолепная белая рейнджер Фрейя.
Камера наезжает на «великолепную белую рейнджер», и сразу становиться понятно – что-то не так. Она хромает.
История появления Фрейи в городе банальна. Около года назад был открыт невиданный по своим масштабам монумент – памятник Шести Легендарным, то есть первым рейнджерам открывшим свое лицо. Формально их было пять, но кому сейчас есть до этого дело? Через некоторое время после появления памятника, появились монстры. Что приводило их сюда – статуи рейнджеров и почет, воздаваемый их храбрости, или что-то другое, неизвестно, ясно только, что полиция, как обычно не справлялась, улицы погрузились в хаос. Но, как показала история, если где-то появляются монстры, значит там, вскоре, появляются и герои. Так, из абстрактного неоткуда пришла она – белый рейнджер. Скептики качали головам – одна, без команды, без зорда, да еще и девушка, не справиться, однако вот уже год она успешно подчитает местность как от аномальных, так и от обыкновенных злодеев.
Но сейчас Фрейя хромала. Хромота заметно влияла на скорость ее движений, было видно, что ей больно наступать на ногу, а уж о том, чтобы бить ей не могло идти и речи.
И чем больше Сильвия всматривалась в движения рейнджера, тем очевиднее для нее становились совпадения, тем более узнаваемыми были повороты, движения.
-Да иди ты… Не может быть.
-Что не может быть?
Дверь, сегодня лишь закрывающаяся, распахивается, Карлос проходит с улыбкой, неся в руках коробку шоколадных конфет. Он всегда покупает сладости после ссор, вне зависимости оттого прав он, или виноват. На лице его ни следа обиды, раздражения, огорчения.
-Фрейя опять разделывает под орех несчастного одинокого монстра? Знаешь, будучи рейнджером, я никогда не задумывался, а если ли у монстров дом, семья, родные. Может, у него детки в канализации плачут, а тут…
-Во-первых, она на удивление проигрывает, так что давай без сарказма. Во-вторых, я готова сожрать эту твою проклятую рубашку без стирки и колы, если в стильном белом доспехе бьется не твоя Элла.
-Бред. С чего ты взяла?
-Ну, сам подумай, с чего бы молодого врача постоянно дергали на работу без видимых причин, да еще и по пейджеру? Кто вообще сейчас пользуется пейджерами? К тому же, сегодня она споткнулась и сильно ударилась, прежде чем выбежать на такой вот вызов, а через пятнадцать минут вышел репортаж, в котором Фрейя хромала. Совпадение?
-Допустим, звучит достаточно правдоподобно. Но сама подумай. Эта же Элла!
-Ну и что? Даже ботаники могут стать героями! Чему нас учит «Человек паук»?
-Она споткнулась дома на ковре. Это не может стать причиной серьезной травмы и поражения. Это все равно, что было бы, если бы этот твой Человек паук не смог больше лазать по стенам, порезав палец ножом, готовя завтрак для Мери-Джейн.
-Ну и что?! Ты пережил два морфера, двух злодеек, да к тому же Злого Спектра, угробил кучу монстров, спас Землю, но, не смотря на все свои победы, в прошлом году сломал руку, пока помогал мне нести мольберт. С героями тоже случаются глупые неприятности.
Пока они начинали новую перепалку, великолепная рейнджер Фрейя явно находилась не в лучшем положении. Монстр порядком поцарапал ее броню, на ногах она, по всей видимости, держалась уже с трудом.
-Это все бессмысленно. Да кто бы она ни была, я должен ей, в конце - концов, помочь.
-Так, начиная этот разговор, я не думала, что он свернет в эту сторону, - она нервно повела плечами, - кто ты такой, чтобы помогать ей? Ты уже уйму времени не поднимаешь ничего тяжелее шариковой ручки, у тебя нет ни морфера, ни зорда, ни плана. Что ты собрался делать, убожество?
-Поговорку ты знаешь. «Однажды рейнджер, рейнджер на всегда». Я пошел.
-Стой, идиотина. Волнами пафоса умел убивать только Зордон, и то только один раз, а запах твоего одеколона, конечно, весьма мерзкий, но не настолько, чтобы использовать его как оружие массового поражения. Куда ты пропрешься один? – Она вздохнула, - Бери меня с собой.
-А у тебя, конечно, есть морфер и план?
-Морфера нет, но есть кое-что получше.
-И что же это? Может быть, ты прячешь под подушкой огромную базуку, или собираешься победить монстра, нарисовав ему усы?
-Сотовый телефон, Карлос. У меня есть сотовый телефон.
Уже через десять минут они были возле памятника, а еще через три там был Андрос, завернутый в алый плащ.
-Она еще держится? - Короткий кивок, - хорошо. Счастье что мы с Эшли были тут проездом, впрочем, как раз она нас сегодня своим вниманием не почтит, на третьем месяце беременности уже тяжело махать ногами. Сейчас нас трое, у меня на руках мой старый преобразователь, преобразователь Эшли и Зейна. Нам не хватало двоих в команду, но я узнал, что в местном колледже проходят лекции некого Доктора Т. Оливера, дозвонился, скоро он и одна из его студенток, Катя, будут здесь, у них морферы свои, где он их взял не знаю, в подробности не вдавался. Значит так, Карлос, с этой штукой аккуратно обращайся, она довольно таки нестабильна. Сильвия, это тебе. Ну, что, в бой?
-Подожди-ка, ты и меня посчитал? Я же не рейнджер, я не умею, я не могу… Ребят, вы что, упали?
-Тихо Сильвия, - голос Карлоса необычайно нежен, так он будет говорить снова, только когда его сын пойдет в школу или будет делать первые шаги, - со мной ты можешь ругаться сколько угодно, но у нас, рейнджеров обычно не принято спорить с командиром в боевой ситуации.
* * *
Когда мой брат умер, я сказала ему, что стану астронавтом, тогда это было самым важным, необыкновенно важным словом, самым большим, что было у меня. Но, впервые побывав в космосе, я дала другую клятву – клятву стать рейнджером, как и он, как мой любимый.
Однако время шло, чтобы как-то запечатлеть свои воспоминания о космосе я стала много рисовать, рисовать звездное небо, луну и кометы, и как-то сама того не заметив, распрощалась и с этим обещанием, став художником.
Кто же знал, что кольца Сатурна обвенчают меня с моим обетом?
Кто же знал, что новая игра, которую я так искала, уже не будет игрой?
* * *
Так Охотник спас свою Охотницу, встретил старых друзей и обрел новых, и все они жили Долго и Счастливо.
-Что, нравиться сказка, Карлос?
Он молча улыбался.
Что-то типа "конец"
Странным это показалось девочке. Она дождалась, пока Охотник уснет крепким сном, а сама пробралась в избушку его милой невестушки, и видит – кругом оружие разное, заморское, ладное, капканы вострые, ловушки хитрые. А из одежды-то в сундуках, платье-то только одно, а остальное – плащи с капюшонами мехом отороченными, сапоги крепкие, добротные рубахи мужские. А по стенам-то шкурки зверей диковинных развешаны. И поняла тогда девочка, что невеста у Охотника – Охотница.
Порой, детали могут рассказывать о людях. Очаровательные пустяки на строгом офисном столе или книги на полках, увлечения, хобби или стиль одежды, музыка в плеере, заставка на рабочем столе, слова-паразиты, легкие движения, манера ходьбы или даже то, что съедается обычно на обед. Об отношениях между людьми тоже можно узнать по таким вот едва заметным мелочам. По выражении лица, проскальзывающем при упоминании имени, по тому, как двое здороваются, как ведут себя, оставаясь наедине, какое назначают место, когда нужно увидеться… но все это ерунда по сравнению с тем, что о людях, их отношениях, их прошлом и будущем могут рассказать склоки и скандалы!
Элла сидела на диване, равнодушно переключая каналы, пока ее возлюбленный, высокий смуглый, широкоплечий мужчина, пикировался с тощей, низенькой, светловолосой и совсем юной девицей. В такие моменты она чувствовала что-то, отдаленно напоминающее то ли ревность, то ли зависть, то ли восхищение – эти двое воистину возвели ругань в ранг искусства. Да какого искусства! Это был настоящий, зрелищный спорт, театральная постановка - экспромт, истинные словесные баталии, во время которых они могли поливать друг - друга оскорблениями несколько часов к ряду не зная ни усталости, ни утомления.
Раньше, до того, как в радиусе теперешних военных действий появилась третья, незаинтересованная сторона Карлос и его подружка не могли позволить себе столь ярких и сочных разборок, но теперь, когда в случае чего всегда есть, кому их помирить… Что только не шло в ход! Обиды пятилетней давности, курьезные ситуации, которых за почти два года совместной жизни накопилось столько, что хватило бы для небольшого комедийного сериала, общие, только им двоим понятнее шутки и многое, многое другое, кажется, их ассортимент был неисчерпаем. Как ни странно, именно во время подобных стычек становилось абсолютно очевидно, насколько же эти двое близки. Через ткань обвинений было видно, как хорошо они знают друг - друга, в резких нотах чувствовалось, как много они вместе пережили. Да. В такие моменты Элле становилось не по себе – стоит ли волноваться о том, что в соседней комнате живет потенциальная угроза твоему маленькому миру?
Хлопок дверью прервал ее размышления, ставшие уже привычными – Карлос ушел, поставив в сегодняшней перепалке жирную, звонкую точку. Сильвия тут же вздохнула, улыбнулась, и, закинув ноги на спинку дивана, заглянула Элле в глаза, озаряя все вокруг радостной улыбкой.
-Хех. Придет через пару часов с шоколадом, попьем кофе, заваривает проигравший. Слабак. Я его сделала одной левой.
-Из-за чего сегодня?
-Чушь. Без спроса взяла его рубашку поработать в мастерской. Тоже мне причина для обид – она была старая, он ее не носил! К тому же я может быть ее еще отстираю… То есть в прачечной отстирают, конечно.
-Вы в последнее время много обижаетесь друг на друга, мне кажется.
-Тоже мне, много. Просто отпускаем на волю старые склоки – пройдет. Что-то вроде фирменной психологической разгрузки японского офисного планктона – быть битами по чучелу начальника.
-Но Карлос ведь не чучело!
-Так и у меня в руках биты нет! Не переживай ты, у нас все ок. Мы и не злимся друг на друга толком – так. Расслабляемся.
-Какие-то не очень у вас способы…
-Я его восемь долгих и трудных лет знаю, уж поверь – с этим парнем по-другому нельзя.
-Сильвия, знаешь, что интересно?
Элла поворачивает голову и чуть наклоняет ее. Нет, конечно, ревновать не стоит, это глупо и не имеет под собою основы. Карлос уже не может воспринимать свою маленькую соседку как девушку, она для него сестра… его семья, кажется, так он говорил?
-Почти все страшное, потешное, трогательное о его прошлом я узнаю из ваших ссор.
-Да?.. Странно, не думала, что этот тип когда-нибудь станет скрытным. Впрочем, был тут недавно случай. Встретила Эшли в галерее, где сейчас подрабатываю, а Карлос как раз подъехал, чтобы забрать меня – так он потом целый вечер молчал, как будто его рыба покусала. Я ему: «давай, детка, тебе нужно выплакаться», а он даже не огрызнулся ни разу. И тебя тогда не было, чтобы вздохнуть на твоем суровом женском плече… кстати, что это у тебя за работа такая, на которую могут и в полседьмого утра сорвать, и в два ночи?
Как только произносятся эти слова, будто по мановению волшебной палочки, словно выпав из генератора случайных совпадений, покатились по комнате пиликающие звуки Эллиного рабочего пейджера. Она резко вскакивает, точно заслышав пожарную сирену, звуки выстрела, и тут же спотыкается, падает, неловко растягиваясь на полу.
-Ну… - она потирает калено, наверное, больно ударилась, - Я же врач. Моя помощь может кому-то понадобиться неожиданно.
-Ага, редкий специалист, два года как в медицинском отучилась! Да ладно тебе, неужели у тебя кто-то есть? Ну, кроме Карлоса? Я ему не скажу.
-Ага, когда бы? Я занята восемнадцать часов в сутки… Все, ушла. Когда вернусь – не знаю.
Дверь хлопнула второй раз, Сильвия осталась одна, как это часто случалось. Только телевизор, источник вечных шумовых волн, спасающих от тишины одна за одной демонстрировал мелькающие цветные картинки, похожие на листики старых комиксов. В последнее время она часто оставалась в гостиной наедине с этим не устающим прибором, незнающим ни выходных, ни обид, рука привычным жестом потянулась к пульту, и она, подобно только что вышедшей прочь Элле начала щелкать кнопкой, вкушая блаженство бесконечного течения аляповатых капель кабельных каналов в море обывательских развлечений. Где-то смеялись люди, где-то плакали, где то шум пролетающих гоночных машин свистел в ушах, где-то таинственная музыка намекала нам, что вот-вот должно случиться что-то переламывающее сюжет, или на худой конец просто Очень Неожиданное, где-то пестрила реклама, где-то... новости. Отлично. Терроризм, Стихийные бедствия, Выступления знаменитой труппы, Реконструкция памятника Шести…
-Мы передаем специальное сообщение. Только что в окрестностях памятника Шести Легендарным был замечен Монстр. Наша съемочная группа уже прибыла на место. Прямо сейчас с этим чудовищем сражается великолепная белая рейнджер Фрейя.
Камера наезжает на «великолепную белую рейнджер», и сразу становиться понятно – что-то не так. Она хромает.
История появления Фрейи в городе банальна. Около года назад был открыт невиданный по своим масштабам монумент – памятник Шести Легендарным, то есть первым рейнджерам открывшим свое лицо. Формально их было пять, но кому сейчас есть до этого дело? Через некоторое время после появления памятника, появились монстры. Что приводило их сюда – статуи рейнджеров и почет, воздаваемый их храбрости, или что-то другое, неизвестно, ясно только, что полиция, как обычно не справлялась, улицы погрузились в хаос. Но, как показала история, если где-то появляются монстры, значит там, вскоре, появляются и герои. Так, из абстрактного неоткуда пришла она – белый рейнджер. Скептики качали головам – одна, без команды, без зорда, да еще и девушка, не справиться, однако вот уже год она успешно подчитает местность как от аномальных, так и от обыкновенных злодеев.
Но сейчас Фрейя хромала. Хромота заметно влияла на скорость ее движений, было видно, что ей больно наступать на ногу, а уж о том, чтобы бить ей не могло идти и речи.
И чем больше Сильвия всматривалась в движения рейнджера, тем очевиднее для нее становились совпадения, тем более узнаваемыми были повороты, движения.
-Да иди ты… Не может быть.
-Что не может быть?
Дверь, сегодня лишь закрывающаяся, распахивается, Карлос проходит с улыбкой, неся в руках коробку шоколадных конфет. Он всегда покупает сладости после ссор, вне зависимости оттого прав он, или виноват. На лице его ни следа обиды, раздражения, огорчения.
-Фрейя опять разделывает под орех несчастного одинокого монстра? Знаешь, будучи рейнджером, я никогда не задумывался, а если ли у монстров дом, семья, родные. Может, у него детки в канализации плачут, а тут…
-Во-первых, она на удивление проигрывает, так что давай без сарказма. Во-вторых, я готова сожрать эту твою проклятую рубашку без стирки и колы, если в стильном белом доспехе бьется не твоя Элла.
-Бред. С чего ты взяла?
-Ну, сам подумай, с чего бы молодого врача постоянно дергали на работу без видимых причин, да еще и по пейджеру? Кто вообще сейчас пользуется пейджерами? К тому же, сегодня она споткнулась и сильно ударилась, прежде чем выбежать на такой вот вызов, а через пятнадцать минут вышел репортаж, в котором Фрейя хромала. Совпадение?
-Допустим, звучит достаточно правдоподобно. Но сама подумай. Эта же Элла!
-Ну и что? Даже ботаники могут стать героями! Чему нас учит «Человек паук»?
-Она споткнулась дома на ковре. Это не может стать причиной серьезной травмы и поражения. Это все равно, что было бы, если бы этот твой Человек паук не смог больше лазать по стенам, порезав палец ножом, готовя завтрак для Мери-Джейн.
-Ну и что?! Ты пережил два морфера, двух злодеек, да к тому же Злого Спектра, угробил кучу монстров, спас Землю, но, не смотря на все свои победы, в прошлом году сломал руку, пока помогал мне нести мольберт. С героями тоже случаются глупые неприятности.
Пока они начинали новую перепалку, великолепная рейнджер Фрейя явно находилась не в лучшем положении. Монстр порядком поцарапал ее броню, на ногах она, по всей видимости, держалась уже с трудом.
-Это все бессмысленно. Да кто бы она ни была, я должен ей, в конце - концов, помочь.
-Так, начиная этот разговор, я не думала, что он свернет в эту сторону, - она нервно повела плечами, - кто ты такой, чтобы помогать ей? Ты уже уйму времени не поднимаешь ничего тяжелее шариковой ручки, у тебя нет ни морфера, ни зорда, ни плана. Что ты собрался делать, убожество?
-Поговорку ты знаешь. «Однажды рейнджер, рейнджер на всегда». Я пошел.
-Стой, идиотина. Волнами пафоса умел убивать только Зордон, и то только один раз, а запах твоего одеколона, конечно, весьма мерзкий, но не настолько, чтобы использовать его как оружие массового поражения. Куда ты пропрешься один? – Она вздохнула, - Бери меня с собой.
-А у тебя, конечно, есть морфер и план?
-Морфера нет, но есть кое-что получше.
-И что же это? Может быть, ты прячешь под подушкой огромную базуку, или собираешься победить монстра, нарисовав ему усы?
-Сотовый телефон, Карлос. У меня есть сотовый телефон.
Уже через десять минут они были возле памятника, а еще через три там был Андрос, завернутый в алый плащ.
-Она еще держится? - Короткий кивок, - хорошо. Счастье что мы с Эшли были тут проездом, впрочем, как раз она нас сегодня своим вниманием не почтит, на третьем месяце беременности уже тяжело махать ногами. Сейчас нас трое, у меня на руках мой старый преобразователь, преобразователь Эшли и Зейна. Нам не хватало двоих в команду, но я узнал, что в местном колледже проходят лекции некого Доктора Т. Оливера, дозвонился, скоро он и одна из его студенток, Катя, будут здесь, у них морферы свои, где он их взял не знаю, в подробности не вдавался. Значит так, Карлос, с этой штукой аккуратно обращайся, она довольно таки нестабильна. Сильвия, это тебе. Ну, что, в бой?
-Подожди-ка, ты и меня посчитал? Я же не рейнджер, я не умею, я не могу… Ребят, вы что, упали?
-Тихо Сильвия, - голос Карлоса необычайно нежен, так он будет говорить снова, только когда его сын пойдет в школу или будет делать первые шаги, - со мной ты можешь ругаться сколько угодно, но у нас, рейнджеров обычно не принято спорить с командиром в боевой ситуации.
* * *
Когда мой брат умер, я сказала ему, что стану астронавтом, тогда это было самым важным, необыкновенно важным словом, самым большим, что было у меня. Но, впервые побывав в космосе, я дала другую клятву – клятву стать рейнджером, как и он, как мой любимый.
Однако время шло, чтобы как-то запечатлеть свои воспоминания о космосе я стала много рисовать, рисовать звездное небо, луну и кометы, и как-то сама того не заметив, распрощалась и с этим обещанием, став художником.
Кто же знал, что кольца Сатурна обвенчают меня с моим обетом?
Кто же знал, что новая игра, которую я так искала, уже не будет игрой?
* * *
Так Охотник спас свою Охотницу, встретил старых друзей и обрел новых, и все они жили Долго и Счастливо.
-Что, нравиться сказка, Карлос?
Он молча улыбался.
среда, 06 июля 2011
Вообще-то я не умею и не люблю рисовать.
Но заняться этим планировала еще год назад.
Первый рисунок за долгое-долгое время, наверное с двенадцати лет... нет, я еще в больнице рисовала, но это тоже было очень давно.
Но заняться этим планировала еще год назад.
Первый рисунок за долгое-долгое время, наверное с двенадцати лет... нет, я еще в больнице рисовала, но это тоже было очень давно.
понедельник, 04 июля 2011
Game Over
Что-то типа продолжения
Много дней Охотник скакал через воронки, буераки, через чащи и поля, поглощенный своим горем. Скакал он, скакал, опечаленный, и вдруг видит, под деревом сидит маленькая девочка, сидит и плачет, потерянная.
-Кто ты, дитя, и что делаешь тут, вдали от деревень и городов?
-О, это очень печальная история, путник. Мой брат погиб, я много грустила о нем. И днем, и ночью ходила я на его могилу, корила богов и духов за то, что его забрали у меня. А потом пришла тень прекрасного юноши, похожего на моего брата, взяла за руку и увела сюда, после бросив одну, в темноте. Я поверила ему, этой тени, потому что была одна и грустна потому что эта тень была безумно похожа на живого человека, на возлюбленного моего брата, а теперь не знаю, как дальше жить? Куда идти мне? И ведь знала я, знала, неразумная, что это лишь тень. И все равно пошла за нею в тьму.
По ненастоящей траве (ох, какое низкое разрешение) бегают синенькие солдатики. Они суетятся – нужно строить здания, добывать разнообразные ресурсы и периодически выбегать из укрепленного лагеря на разведку. Времени нет, времени нет! Властелин указывает, властелин нажимает на кнопки там, по другую сторону экрана вершит наши жизни, решает победить или проиграть суждено. Но вне зависимости оттого, победу мы одержим, или потерпим поражения, мы все исчезнем с окончанием игры, дабы возродиться в следующей. Мы – бессмертны, ну а сейчас… скорее, скорее, вслед за курсором, войны! Нельзя, чтобы демиург по ту строну экрана был недоволен нами…
-Сильвия, хотя бы за завтраком оставь ноутбук в покое. Я уже жалею, что подарил его тебе на рождество – старый компьютер ты хотя бы не могла таскать за собой по всему дому.
-Лучше бы ты мне, конечно новый планшет подарил. Для учебы полезнее, - она, совершенно не отрываясь смотрит, как по нарисованному квадратиками миру бегают нарисованные человечки, - но это как с брокколи. Одно дело полезнее, а совсем другое – вкуснее.
Он вздыхает, отхлебывая ароматный молотый кофе из большой кружки, раскрашенной акрилом, ее рукой. На столе сохнет рождественское печенье, маленькая елка стоит на столе, других в доме нет вовсе – они не то, чтобы хозяева не любят этот праздник, просто не превращают его в культ.
-Кстати, я не завтракаю. Я просто просидела тут всю ночь.
-Сломаешь себе режим, а потом на занятиях будешь носом клевать. Я, как более старший…
-Кто бы говорил, лицемер! Ты всю ночь смотрел футбол в гостиной, а вернулся вообще около трех, и пропахший духами так, что из коридора чувствовалось. Вот она, ложная мораль, свойственная всем настоящим родителям! Вот она, политика двойных стандартов!
Компьютерная война ненастоящих человечков по-прежнему увлекала девушку, одетую в полосатую пижаму куда больше, чем настоящие дебаты, но на всякий случай, чтобы предать своим аргументам веса, она нахмурила брови, выражая тем самым высшую степень недовольства. Три, четыре года назад даже такой вот насмешливый комментарий стал бы поводом для ссоры, но с тех пор он душевно обмяк, проникся какой-то родительской мудростью, что ли? Как будто и не было того, другого мужчины. Молодого, гордого и страстного.
Он думает о том, что раньше, а потом возвращается к тому, что сейчас разглядывая газетне страницы.
-На самом деле об этом мне бы хотелось с тобой поговорить.
-Хм, ты меня почти заинтриговал. А о чем? О марале?
-Нет.
-Что, о футболе? Имей в виду, мне плевать, кто выиграл.
-Не угадала. О девушке, вообще-то.
Секунду было слышно лишь музыку игры, воинственную, строгую, искусственную.
-Ну, наконец-то. А то я уж и не знала, как долго ты еще сможешь ее от меня скрывать. Стесняешься, что ли? Ну да ладно, ерунда какая, мальчик мой. Что тебе рассказать? Как вести себя с женщинами? Что дарить? Как предохраняться?
-Я думаю, что протяну без твоих советов.
Она недоверчиво кривит в усмешке губы, по-прежнему разглядывая баталии невзаправдашних воинов, по-прежнему улыбаясь, но не поднимая на него головы. Он тоже не хочет видеть ее сейчас, прожигая темными эбеновыми глазами мягкую, желтоватую газетную бумагу.
-Ее зовут Аэлита. Элла.
-Круто. Я рада, и, несомненно, многое о ней узнала, услышав имя.
-Ну, а что тебе интересно? Романтическая чушь о том, как мы познакомились? Возраст рост и вес? Какую музыку слушает и в какие игры играет? – Его голос приобрел чуть резкие интонации. Лишь чуть.
-Можешь начать с романтической чуши.
-Ну… Мы встретились этой осенью в парке. У нее в руках был большой букет кленовый листьев, она спросила, где южный выход. Мы пошли искать его вместе, сделали три круга по парку, она сказала, что узнала меня сразу и просто искала повод заговорить. Мы бродили пока не зажглись фонари, Элла призналась, что любит меня в конце вечера. Оказывается, ее семья жила в Ангельской роще, мы даже учились в одной школе, она была на несколько классов младше. Занималась у Эшли танцами, представляешь? И…
-И когда узнала, что ты был рейнджером, резко влюбилась и пронесла это чувство через годы? Что за бред, приятель?
-Что за тон, подруга?
Она раздраженно щелкает клавишу пробела, повисает неприятная тишина, пришедшая вместе с паузой.
-Да потому что ты, амиго, доверчивый как малолетний ребенок, да к тому же цепляешься за воспоминания, будто сегодня не существует, есть только то вчера, что было восемь лет назад. То вчера, где ты красовался в своем черном доспехе, тоже мне, сказочный персонаж! Девушки кидались на твою широкую грудь, волнами, а ты их отвергал, во славу своей дамы. И выбирая девушку из своего прошлого, пусть даже и полузнакомую, ты как будто пытаешься его вернуть. Но это невозможно, да пойми ты уже!
-Знаешь что… - его голос становиться громче, отскакивает от стен их слишком просторной «кухни на двоих», - Я не спрашивал твоего мнения. Я понимаю, ты уже привыкла, что можешь помыкать мною в мелочах, но есть вопросы, соваться в которые у тебя нет никакого права!
-Так зачем ты начал этот разговор?!
-Да потому что ты – моя семья, черт подери!
Тишина. Хлопок клавиши, игра продолжается, солдатики бегают.
«Может быть, мне и не хочется знать твое мнение, но я, будто мальчик-подросток, жду твоего ОДОБРЕНИЯ, детка».
-А-а-а… Ну тогда я буду хорошей мамочкой, и познакомлюсь с твоей подруженькой. Ты же этого хочешь, верно? Семейный рождественский ужин со свечками и полосатой карамелью?
«Что же мне теперь делать, Карлос? Впрочем, я сама этого хотела, разве нет? Ты слишком долго был один. Хотя нет, не так. Мы слишком долго были только вдвоем».
-Вроде того. Я приглашу ее в среду.
-Платье не надену, готовить не стану, прибираться не буду.
-Я и не сомневался.
Все успокоилось так же внезапно, как началось. В их доме скандалы вспыхивали и так же быстро гасли, не успевая приобрести характер стихийного бедствия. Таков залог их совместной, семейной жизни.
-Мою любовь зовут на «Э», - начала напевать она старую считалочку, - она жила в Анжел Гроув, занимается танцами и любит желтые клиновые листья… Кстати, как ты ей объяснишь, что больше полутора лет живешь под одной крышей с девушкой?
-Я же уже говорил, что ты – моя семья. К тому же я рассказывал Элле про тебя, она все понимает.
-Проиграла.
-Что?
Она впервые поднимает на него свое лицо, лицо со все теми же кукольными, огромными серыми глазами и мелкими чертами, со здоровым легким загаром почти умытым зимой, с не стертой с вечера косметикой, с белыми ресницами…
-Проиграла. Отвлеклась на тебя, и эта чертова машинка вырвала у моей армии победу.
-Ерунда какая…
-Точно. Совершеннейшая ерунда.
Ложь сквозила в ее тоне, но течение уже было не остановить. Все это было так предсказуемо, так неотвратимо и естественно, что кто нашел бы слова для упрека, слова для сомнений или осуждений?
После первого визита Элла стала бывать в гостях все чаще, все чаще оставаться на ночь или несколько дней, все больше ее вещей можно было найти в ванной или на кухне. Она уже не спрашивала, где взять ложки или где лежит сахар, она уже спокойно, не стесняясь, ходила по комнатам, она уже была тут хозяйкой, хотя съехались они только в конце весны.
С тех пор Карлос и Сильвия мало разговаривали, каждый был занят своим. Она – курсовой работой, он – жизнью и любовью, счастьем, которым можно захлебнуться, которого он дождался спустя не один год, как бы патетично это не звучало.
Берлога классических холостяков, их тихий дом, в котором всегда было слишком мало вещей и слишком много беспорядка, становилась все более пристойной, все более ухоженной и похожей на обитаемое место, больше не пустовал холодильник, не залеживалась на полках пыль.
Иногда выходя из своей комнаты, Сильвия могла долго стоять, и просто смотреть в одну точку, силясь понять, как без видимых изменений, без перестановок и покрасок могло так измениться место, которое она считала своим. А потом она перестала выходить из своей комнаты вовсе, лишь только выскальзывала по утрам на учебу, а вечером возвращалась, неслышно захлопывая дверь. Но в этом ее поведении не чувствовалось никакой болезненности, никакой напряженности, она просто будто боялась спугнуть, отвлечь их эфирную радость, случайно выпустить ее в слишком широко открытую дверь, случайно прогнать слишком громким смехом или неаккуратно брошенным у двери «привет».
Несколько раз Элла пыталась подружиться, пообщаться, найти что-то общее со своей соседкой, но все ее вежливые попытки не находили ни отрицания, ни поддержки, все они были встречен полнейшим равнодушием.
Однажды летом, когда из-за работы Карлосу на несколько недель пришлось уехать, она заглянула в комнату Сильвии, держа перед собой, будто щит, или наоборот белый флаг коробку с новой, кажется модной игрой.
-Слушай, я знаю, у нас не было возможностей поговорить… смотри, я тут купила. Может, поиграем по сети? Карлос говорил, что у тебя есть свой ноутбук, и ты любишь…
Художница лежала на полу, среди мятых, беспорядочно раскиданных набросков, на каждом из которых молодой Охотник прижимал к себе маленькую девочку. В ее руках, будто христианский крестик во время молитвы, был зажат плеер, лицо, направленное в потолок не имело выражения.
- Я больше не играю.
-Почему?
-Проиграв однажды, мне больше не хочется, понимаешь? Снова ходить по ненастоящей траве, радоваться ненастоящим победам, восхищаться героями, которых на деле не существует, - она прикрыла глаза, - строить замки, дома, города, чтобы все это потом рассыпалось, вместе с надписью «Game Over». А знаешь, почему они рассыпаются, растворяются? Потому, что их никогда и не было. Это так грустно, когда тебе кажется, что ты что-то сотворил, но этого чего-то нет в реальном мире.
-Я тебя понимаю.
-Не думаю.
- Нет, правда. Просто, может если ты проиграла однажды, нужно просто попробовать другую игру?
Губы Сильвии растягиваются в улыбке.
Что-то типа продолжения
Много дней Охотник скакал через воронки, буераки, через чащи и поля, поглощенный своим горем. Скакал он, скакал, опечаленный, и вдруг видит, под деревом сидит маленькая девочка, сидит и плачет, потерянная.
-Кто ты, дитя, и что делаешь тут, вдали от деревень и городов?
-О, это очень печальная история, путник. Мой брат погиб, я много грустила о нем. И днем, и ночью ходила я на его могилу, корила богов и духов за то, что его забрали у меня. А потом пришла тень прекрасного юноши, похожего на моего брата, взяла за руку и увела сюда, после бросив одну, в темноте. Я поверила ему, этой тени, потому что была одна и грустна потому что эта тень была безумно похожа на живого человека, на возлюбленного моего брата, а теперь не знаю, как дальше жить? Куда идти мне? И ведь знала я, знала, неразумная, что это лишь тень. И все равно пошла за нею в тьму.
По ненастоящей траве (ох, какое низкое разрешение) бегают синенькие солдатики. Они суетятся – нужно строить здания, добывать разнообразные ресурсы и периодически выбегать из укрепленного лагеря на разведку. Времени нет, времени нет! Властелин указывает, властелин нажимает на кнопки там, по другую сторону экрана вершит наши жизни, решает победить или проиграть суждено. Но вне зависимости оттого, победу мы одержим, или потерпим поражения, мы все исчезнем с окончанием игры, дабы возродиться в следующей. Мы – бессмертны, ну а сейчас… скорее, скорее, вслед за курсором, войны! Нельзя, чтобы демиург по ту строну экрана был недоволен нами…
-Сильвия, хотя бы за завтраком оставь ноутбук в покое. Я уже жалею, что подарил его тебе на рождество – старый компьютер ты хотя бы не могла таскать за собой по всему дому.
-Лучше бы ты мне, конечно новый планшет подарил. Для учебы полезнее, - она, совершенно не отрываясь смотрит, как по нарисованному квадратиками миру бегают нарисованные человечки, - но это как с брокколи. Одно дело полезнее, а совсем другое – вкуснее.
Он вздыхает, отхлебывая ароматный молотый кофе из большой кружки, раскрашенной акрилом, ее рукой. На столе сохнет рождественское печенье, маленькая елка стоит на столе, других в доме нет вовсе – они не то, чтобы хозяева не любят этот праздник, просто не превращают его в культ.
-Кстати, я не завтракаю. Я просто просидела тут всю ночь.
-Сломаешь себе режим, а потом на занятиях будешь носом клевать. Я, как более старший…
-Кто бы говорил, лицемер! Ты всю ночь смотрел футбол в гостиной, а вернулся вообще около трех, и пропахший духами так, что из коридора чувствовалось. Вот она, ложная мораль, свойственная всем настоящим родителям! Вот она, политика двойных стандартов!
Компьютерная война ненастоящих человечков по-прежнему увлекала девушку, одетую в полосатую пижаму куда больше, чем настоящие дебаты, но на всякий случай, чтобы предать своим аргументам веса, она нахмурила брови, выражая тем самым высшую степень недовольства. Три, четыре года назад даже такой вот насмешливый комментарий стал бы поводом для ссоры, но с тех пор он душевно обмяк, проникся какой-то родительской мудростью, что ли? Как будто и не было того, другого мужчины. Молодого, гордого и страстного.
Он думает о том, что раньше, а потом возвращается к тому, что сейчас разглядывая газетне страницы.
-На самом деле об этом мне бы хотелось с тобой поговорить.
-Хм, ты меня почти заинтриговал. А о чем? О марале?
-Нет.
-Что, о футболе? Имей в виду, мне плевать, кто выиграл.
-Не угадала. О девушке, вообще-то.
Секунду было слышно лишь музыку игры, воинственную, строгую, искусственную.
-Ну, наконец-то. А то я уж и не знала, как долго ты еще сможешь ее от меня скрывать. Стесняешься, что ли? Ну да ладно, ерунда какая, мальчик мой. Что тебе рассказать? Как вести себя с женщинами? Что дарить? Как предохраняться?
-Я думаю, что протяну без твоих советов.
Она недоверчиво кривит в усмешке губы, по-прежнему разглядывая баталии невзаправдашних воинов, по-прежнему улыбаясь, но не поднимая на него головы. Он тоже не хочет видеть ее сейчас, прожигая темными эбеновыми глазами мягкую, желтоватую газетную бумагу.
-Ее зовут Аэлита. Элла.
-Круто. Я рада, и, несомненно, многое о ней узнала, услышав имя.
-Ну, а что тебе интересно? Романтическая чушь о том, как мы познакомились? Возраст рост и вес? Какую музыку слушает и в какие игры играет? – Его голос приобрел чуть резкие интонации. Лишь чуть.
-Можешь начать с романтической чуши.
-Ну… Мы встретились этой осенью в парке. У нее в руках был большой букет кленовый листьев, она спросила, где южный выход. Мы пошли искать его вместе, сделали три круга по парку, она сказала, что узнала меня сразу и просто искала повод заговорить. Мы бродили пока не зажглись фонари, Элла призналась, что любит меня в конце вечера. Оказывается, ее семья жила в Ангельской роще, мы даже учились в одной школе, она была на несколько классов младше. Занималась у Эшли танцами, представляешь? И…
-И когда узнала, что ты был рейнджером, резко влюбилась и пронесла это чувство через годы? Что за бред, приятель?
-Что за тон, подруга?
Она раздраженно щелкает клавишу пробела, повисает неприятная тишина, пришедшая вместе с паузой.
-Да потому что ты, амиго, доверчивый как малолетний ребенок, да к тому же цепляешься за воспоминания, будто сегодня не существует, есть только то вчера, что было восемь лет назад. То вчера, где ты красовался в своем черном доспехе, тоже мне, сказочный персонаж! Девушки кидались на твою широкую грудь, волнами, а ты их отвергал, во славу своей дамы. И выбирая девушку из своего прошлого, пусть даже и полузнакомую, ты как будто пытаешься его вернуть. Но это невозможно, да пойми ты уже!
-Знаешь что… - его голос становиться громче, отскакивает от стен их слишком просторной «кухни на двоих», - Я не спрашивал твоего мнения. Я понимаю, ты уже привыкла, что можешь помыкать мною в мелочах, но есть вопросы, соваться в которые у тебя нет никакого права!
-Так зачем ты начал этот разговор?!
-Да потому что ты – моя семья, черт подери!
Тишина. Хлопок клавиши, игра продолжается, солдатики бегают.
«Может быть, мне и не хочется знать твое мнение, но я, будто мальчик-подросток, жду твоего ОДОБРЕНИЯ, детка».
-А-а-а… Ну тогда я буду хорошей мамочкой, и познакомлюсь с твоей подруженькой. Ты же этого хочешь, верно? Семейный рождественский ужин со свечками и полосатой карамелью?
«Что же мне теперь делать, Карлос? Впрочем, я сама этого хотела, разве нет? Ты слишком долго был один. Хотя нет, не так. Мы слишком долго были только вдвоем».
-Вроде того. Я приглашу ее в среду.
-Платье не надену, готовить не стану, прибираться не буду.
-Я и не сомневался.
Все успокоилось так же внезапно, как началось. В их доме скандалы вспыхивали и так же быстро гасли, не успевая приобрести характер стихийного бедствия. Таков залог их совместной, семейной жизни.
-Мою любовь зовут на «Э», - начала напевать она старую считалочку, - она жила в Анжел Гроув, занимается танцами и любит желтые клиновые листья… Кстати, как ты ей объяснишь, что больше полутора лет живешь под одной крышей с девушкой?
-Я же уже говорил, что ты – моя семья. К тому же я рассказывал Элле про тебя, она все понимает.
-Проиграла.
-Что?
Она впервые поднимает на него свое лицо, лицо со все теми же кукольными, огромными серыми глазами и мелкими чертами, со здоровым легким загаром почти умытым зимой, с не стертой с вечера косметикой, с белыми ресницами…
-Проиграла. Отвлеклась на тебя, и эта чертова машинка вырвала у моей армии победу.
-Ерунда какая…
-Точно. Совершеннейшая ерунда.
Ложь сквозила в ее тоне, но течение уже было не остановить. Все это было так предсказуемо, так неотвратимо и естественно, что кто нашел бы слова для упрека, слова для сомнений или осуждений?
После первого визита Элла стала бывать в гостях все чаще, все чаще оставаться на ночь или несколько дней, все больше ее вещей можно было найти в ванной или на кухне. Она уже не спрашивала, где взять ложки или где лежит сахар, она уже спокойно, не стесняясь, ходила по комнатам, она уже была тут хозяйкой, хотя съехались они только в конце весны.
С тех пор Карлос и Сильвия мало разговаривали, каждый был занят своим. Она – курсовой работой, он – жизнью и любовью, счастьем, которым можно захлебнуться, которого он дождался спустя не один год, как бы патетично это не звучало.
Берлога классических холостяков, их тихий дом, в котором всегда было слишком мало вещей и слишком много беспорядка, становилась все более пристойной, все более ухоженной и похожей на обитаемое место, больше не пустовал холодильник, не залеживалась на полках пыль.
Иногда выходя из своей комнаты, Сильвия могла долго стоять, и просто смотреть в одну точку, силясь понять, как без видимых изменений, без перестановок и покрасок могло так измениться место, которое она считала своим. А потом она перестала выходить из своей комнаты вовсе, лишь только выскальзывала по утрам на учебу, а вечером возвращалась, неслышно захлопывая дверь. Но в этом ее поведении не чувствовалось никакой болезненности, никакой напряженности, она просто будто боялась спугнуть, отвлечь их эфирную радость, случайно выпустить ее в слишком широко открытую дверь, случайно прогнать слишком громким смехом или неаккуратно брошенным у двери «привет».
Несколько раз Элла пыталась подружиться, пообщаться, найти что-то общее со своей соседкой, но все ее вежливые попытки не находили ни отрицания, ни поддержки, все они были встречен полнейшим равнодушием.
Однажды летом, когда из-за работы Карлосу на несколько недель пришлось уехать, она заглянула в комнату Сильвии, держа перед собой, будто щит, или наоборот белый флаг коробку с новой, кажется модной игрой.
-Слушай, я знаю, у нас не было возможностей поговорить… смотри, я тут купила. Может, поиграем по сети? Карлос говорил, что у тебя есть свой ноутбук, и ты любишь…
Художница лежала на полу, среди мятых, беспорядочно раскиданных набросков, на каждом из которых молодой Охотник прижимал к себе маленькую девочку. В ее руках, будто христианский крестик во время молитвы, был зажат плеер, лицо, направленное в потолок не имело выражения.
- Я больше не играю.
-Почему?
-Проиграв однажды, мне больше не хочется, понимаешь? Снова ходить по ненастоящей траве, радоваться ненастоящим победам, восхищаться героями, которых на деле не существует, - она прикрыла глаза, - строить замки, дома, города, чтобы все это потом рассыпалось, вместе с надписью «Game Over». А знаешь, почему они рассыпаются, растворяются? Потому, что их никогда и не было. Это так грустно, когда тебе кажется, что ты что-то сотворил, но этого чего-то нет в реальном мире.
-Я тебя понимаю.
-Не думаю.
- Нет, правда. Просто, может если ты проиграла однажды, нужно просто попробовать другую игру?
Губы Сильвии растягиваются в улыбке.